Антон Баков - Демократия по-русски

Кириенко хорошо смотрелся на контрасте – особенно если сопоставить его «светлый образ» с пугающим Чубайсом и «несерьёзным» Немцовым, который в операции «Преемник» всегда был ложной отвлекающей мишенью. К слову, пожалуй, единственным человеком в окружении Ельцина, который искренне верил в Немцова как в политического наследника «трона», был сам Немцов.

Но Кириенко попал под «артобстрел» дефолта 1998 года. И, не доработав на посту председателя Правительства РФ одного дня до каких-то четырёх месяцев, «сгорел на работе».

После краха правительства Кириенко – Чубайса – Немцова в 1998 году судьба этих политиков сложилась по-разному. Сначала они, будто спутники вокруг Юпитера, продолжали «кружить» вокруг власти и вместе с Гайдаром создали СПС. Потом из опасной «игры в оппозицию» вышел осторожный Кириенко, который поспешил продемонстрировать лояльность Путину и пошёл сначала в полпреды, а затем был направлен заниматься «мирным атомом»: строительством и эксплуатацией ядерных станций внутри и вне страны. И до сих пор пребывает на безопасной и глубоко аполитичной должности главы «Росатома».

Бесшабашный Борис Немцов сделал ровно наоборот. Он единственный из современных российских политиков, который ушёл из власти в самую настоящую оппозицию. Его жизнь была так же трагична, как у большинства моих героев, ожидавших от жизни совсем других результатов, но потерпевших неудачу. При этом Немцов – единственный из политиков-демократов, кто отдал за демократию жизнь. Мы ещё поговорим о нём позже.

Чубайс выбрал «средний путь». На первый взгляд, он вроде бы дистанцировался от власти, но… остался в ней. Ему досталась самая сложная госмонополия – энергетика, которая, в отличие от «мирного атома», не является закрытой для общества, а, напротив, насквозь «прозрачна». Зато именно на примере этой отрасли Чубайс решил показать, какой он замечательный реформатор.

Амбициозный Чубайс очень хотел выглядеть суперменом, этаким великим менеджером, способным реформировать всё, что под руку попадётся, от детсадов до космонавтики. По большому счёту, он делал это для того, чтобы стать следующим президентом после Путина. Но Путин «задержался» на Олимпе сверх всех конституционных сроков, и уставший ждать перемен Чубайс в этой ситуации не стал ломать копья, а сделал выбор в пользу… нанотеха.

Люблю Чубайса за это! Да, у него были тяжёлые времена, но он, действительно, непотопляем. Редкий случай по нынешним временам. Как говорится, «И нынче снова он румяный. Сегодня-завтра будущий премьер».

Стоит вернуться к моему знакомству с Чубайсом, которое состоялось в феврале 2004 года, когда я уже был депутатом Госдумы, а он – председателем РАО «ЕЭС России». Боль и горечь от поражения СПС на выборах 1993 года, когда он вместе с Хакамадой и Немцовым были лицами партии, жгли его сердце. Были объявлены первые выборы по партийным спискам во всех российских регионах, и Чубайс попросил меня провести несколько пробных кампаний. К слову, ранее ещё не было выборов по партспискам почти ни в одном субъекте Российской Федерации, кроме Свердловской области, где их проводили каждые два года. Проходили лишь апробированные кампании одномандатников, которые, как известно, более просты и менее затратны для кандидатов.

Организовывать же капитальные и качественные предвыборные кампании на региональном уровне в России умели всего несколько человек, в число коих входил и я. У меня за плечами к тому времени было три победы по партспискам: «Преображение Урала» в 1996 году, «Промышленный союз» в 1998 и легендарное движение «Май» в 2000-м. Все, разумеется, в Свердловской области. И вот я, а точнее, моя команда из не менее чем полусотни уральцев во главе с Ольгой Байтальской и Татьяной Бойковой, начали работать на СПС.

Мы успешно провели выборы в трёх регионах: сначала в Тульской области, где мы получили больше 6% при 5-процентном «проходном» барьере, что было уже пусть маленькой, но победой. Потом были выборы в Курганской области, там нам удалось завоевать около 10% голосов. Затем настал черед Брянской области, в которой мы завоевали симпатии 8% избирателей. Все эти области объединяла принадлежность к так называемому «красному поясу», и СПС традиционно набирал в них не больше 1%. Так что результат, которого нам удалось достичь в этих, мягко говоря, нелиберально настроенных регионах, вполне можно оценивать как победу. И она стала возможна только благодаря договору подряда, который Чубайс заключил со мной.

Параллельно я получил от него по-настоящему безумный заказ на Хакассию, которую, к сожалению, мы проиграли. Главой Хакассии в то время был младший брат знаменитого генерала Лебедя, тоже отставной военный. Этот «нелепый солдафон» терпеть не мог Чубайса и постоянно его публично оскорблял. И Чубайс, который вроде бы уже привык к нелюбви к себе и воспринимал её как часть жизни, решил дать Лебедю-младшему серьёзный отпор.

Ответить-то мы ответили, но выборы всё-таки не выиграли. Потому что заказ поступил уже довольно поздно, да ещё и одновременно с заказом по проведению вторых туров губернаторских выборов в Курганской и Брянской областях, откуда я просто физически не мог «перебросить» людей в Хакассию. Впрочем, и 3-процентный результат в Хакассии казался СПС «чудом чудным и дивом дивным».

Зато весной 2005 года мы отлично поработали в Амурской области, добившись наивысшего для СПС результата, – более 13% голосов. При этом нам пришлось перебросить часть команды в Рязань, где СПС проигрывала, так что надо было спасать ситуацию. И, конечно, мы её спасли, набрав чуть больше проходных 5%. Но это было чистой воды благотворительностью с моей стороны, ибо в славной Рязани я ни копейки не заработал.

На этом наше сотрудничество прекратилось. Чубайс на время удовлетворил своё оскорбленное самолюбие, а я заключил договор с Сурковым.

Так кто же такой загадочный Анатолий Чубайс? «Вкалывая» в регионах, я не так часто встречался с ним, однако определённое представление о Чубайсе у меня сложилось.

Ещё до нашего очного знакомства Анатолий Чубайс ассоциировался у меня преимущественно с шаблонной телевизионной картинкой начала 90-х: разгорячённый, всегда спорящий, с взлохмаченной причёской, в плохом советском костюме.

Спустя десятилетие я познакомился с совсем другим Чубайсом: уверенным в себе, остроумным, властным, быстро вникающим в суть проблемы господином средних лет. При этом Чубайс, разумеется, остался самим собой. Прежний ребячливый и взлохмаченный Чубайс проскальзывал в нем очень редко. «Хакасский эпизод» и злоупотребление модным словечком «услышал» – вот, пожалуй, и все подмеченные мной немногочисленные признаки небезупречности этого безупречного во всех отношениях джентльмена.