Никита Михалков - Бесогон. Россия между прошлым и будущим

Именно такого отношения и подхода требует от нас сегодня вся мировая культура, а русская – в особенности.

Личности, нации и государству в России необходимы стабильные условия существования, а стабильность – сестра традиции.

Человек с устойчивой психикой и здравым рассудком, как правило, консервативен. Он осознаёт, что жить нужно ради того, за что можно умереть.

Консерватизм стар, как стара человеческая природа. Как и она, он, в конечном счёте, определяется традицией, то есть сохранением и передачей от поколения к поколению идеалов и ценностей, знаний и верований, навыков и умений.

Консервативную традицию от радикальной новации любого толка отличает то, что она не рационалистична, а мистична. Она опирается не на знание, а на веру, не на свод логических правил и рассудочных представлений, а на внутренний духовный строй личности, психологию нации, обычаи, ритуалы и обряды племён и народов.

Традиция – это волна, духовно-материальное течение бывших, настоящих и будущих поколений.

Российская культура с давних пор впитала в себя и творчески переработала многие этнические традиции. Поэтому она предполагает уважительное и бережное отношение к верованиям, традициям и обычаям всех народов нашей страны. Однако она не всеядна и не пассивна. В ней есть решимость и воля для того, чтобы дать отпор сектантству и агрессии, противостоять террору и оказать сопротивление злу силой.

Революция как принцип и способ решения политических, экономических, культурных и социальных проблем нами отвергается. Мы отрицаем её не только в прямой форме, как кровавый бунт и тотальное насилие, но и в скрытом виде, как ползучее государственное разложение, хронический общественный протест и демонстративный произвол личности.

Пришло время сказать: революции закончены – забудьте!

Консервативное мышление не только традиционно, оно исторично.

Любовь к Отечеству воспитывается не патриотическими выкриками, а глубоким чувством любви к родной истории. В том числе «близкой истории»: истории области, города, района, улицы, дома, в котором мы живём, где до нас жили наши предки, а после нас будут жить потомки.

Любовь к Отечеству требует от каждого из нас ежедневного ученичества и труда познания нашей Родины.

Просвещённый консерватизм – не слепое сохранение отжившего и смертного. Наша цель – борьба с распадом, органический рост, передача смысла из поколения в поколение.

История понимается нами как единство и взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего.

Мы не враги прогресса, и мы не возражаем против движения человеческого общества «вперёд и вверх». Но при этом мы хотели бы знать: где находится «верх» и что означает – «вперёд»?

Мы убеждены – утверждение нового не должно превращаться в кровавый разрыв со старым. Старость надо уважать. Истребление древних святынь не должно оправдываться строительством новых храмов.

«Созидай, не разрушая!» – наш исторический девиз.

Народы и люди, забывшие свою историю, обречены на исчезновение. И не следует забывать, что мы осознаём себя русскими, а не немцами, французами или англичанами, прежде всего благодаря нашему прошлому.

Псевдонаучные ссылки на абстрактные «законы истории» и вера в «чудеса рынка» представляются нам неубедительными. Мы служим Богу и Отечеству, а не идолам теории и истории, которым наши современники, лишённые веры, надежды и любви, вынуждены приносить кровавые жертвы.

Нашему историческому ощущению свойственно уважение к авторитету и силе государственной власти, стремление к общественному порядку и неприятие стихии русского бунта «бессмысленного и беспощадного». И при всей любви к простому русскому народу мы искренне благодарны всё же не Емельяну Пугачёву, а подавившему его бунт Александру Васильевичу Суворову.

«Преображенские полки» Петра Великого, государственные реформы российских императоров, политические и экономические новации Столыпина близки нам не только сами по себе, но и оттого, что они проводились «сверху» просвещёнными государственными бюрократами и поддерживались «снизу» земскими деятелями и народными представителями.

Конкретный историзм – важнейший элемент мышления и мировоззрения российского консерватора.

Нация для просвещённых консерваторов – это духовно-материальное единство всех граждан России, государственная и культурно-языковая общность народов, проживающих на её территории. По Божьей Воле сложившийся в России тысячелетний союз многочисленных народов и племён представляет собой уникальную русскую нацию.

Не только почва и кровь создают нацию. Это её материальные составляющие. Вера, культура и язык – духовные основы нации – не менее значимы. Только органичное сочетание духовных и материальных начал даёт истинное понимание нации, определяет её место и роль в мировой истории.

Нам свойственно имперское сознание, которое определяет русское бытие в системе особенных – евразийских координат. Ритм нашего развития и территория нашей ответственности измеряются континентальными масштабами.

Россия-Евразия – это не Европа и не Азия и не их механическое сочетание. Это самостоятельный культурно-исторический материк, органическое, русское национальное единство, геополитический и сакральный центр мира, имеющий глобальное значение.

Непонимание роли и места, которое занимала, занимает и призвана занимать в мире Россия, по меньшей мере, опасно, а по большому счёту – губительно, поскольку ведёт к закату русской цивилизации, исчезновению русской нации и распаду Российского государства.

Мы не должны и не можем допустить этого!

С теми, кто этого не понимает и не признаёт, нам не по пути!

Всякий нормальный человек любит Родину и почитает Отечество.

Александр Сергеевич Пушкин в своём письме к Петру Яковлевичу Чаадаеву выразил это чувство просто и ясно:

«Я далеко не восторгаюсь тем, что вижу вокруг себя, но, клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, как нам Бог её дал».

Примечательно и то, что написал Пушкин эти слова по-французски…

Просвещённому консерватизму чужд патриотизм квасной, который так же далек от патриотизма истинного, как и национальное беспамятство. Истерика национальной исключительности, крикливый шовинизм, в лучшем случае – глупость, в худшем – провокация.

Не монополизируя право на патриотизм, мы твёрдо заявляем о равном неприятии как чувства пролетарского интернационализма, ведущего к «казарменной дружбе народов», так и «слепой привязанности» к космополитическим ценностям, порождающей у человека чёрствость и равнодушие к своей Родине.