Жомарт Ертаев - Мир нашему дому

должен дважды в месяц ходить отмечаться в КУИС. Почему я отказался от амнистии? Для того

чтобы когда-нибудь обжаловать решение. Я уверен, что меня рано или поздно оправдают.

Амнистия – это акт признания вины и прощения, а мне не в чем каяться.

– Хорошо, переформулирую вопрос: вы знаете, кому перешли д орогу? Это б ыла месть?

Заказ?

– Ну откуда мне знать, был заказ на меня или нет? Если и был заказ, то это уже в прошлом.

Нельзя зацикливаться, мстить. Я недавно прочитал книгу Эриха Фромма «Душа человека», там он

людей делит на биофилов, которые любят жизнь, и некрофилов – людей, которые не любят жизнь,

а любят системы и все живое уничтожают (яркий пример тому – Гитлер). Фромм считает, что

месть присуща некрофилам. И я с ним согласен. Думаю, что на пике банковского кризиса

ситуация требовала сакральных жертв, а на заклание выбирают кого-то яркого и

запоминающегося большинству. Так было во все времена. Для меня сложнее всего было понять

и принять свою роль сакральной жертвы как уже свершившуюся данность. Чтобы отпустить

ситуацию и жить дальше.

– Какие у вас отношения с Маргуланом Сейсембаевым, бывшим топ -менеджером « Альянс

Банка», который, когда началось расследование, сбежал за границу и свалил все на вас?

– Когда-то я его боготворил. А сейчас... Ни с моей, ни с его стороны даже не было попыток

восстановить контакт. Если коротко, то Маргулан для меня – это самое большое разочарование в

жизни.

– Вы вернулись в бизнес. Готовы проходить все заново сейчас, когда новая волна к ризиса

грозит в мировом масштабе?

– Я по-прежнему считаю, что кризис – это очищение через боль, катарсис. Просто надо

больше работать, каждый день, усердно, тогда все получится. Многие говорят про коррупцию,

про пресловутый административный ресурс. Да, не без этого. Но вместе с тем в Казахстане

созданы все предпосылки для занятия бизнесом. Мы живем в правовом государстве, и тот факт,

что я на свободе, – тому доказательство. Я по-прежнему считаю, что кризис у нас в головах. Все

меньше становится людей, жаждущих заниматься бизнесом в чистом виде – делать добавленную

стоимость, создавать новые свойства привычных вещей, рисковать, искать совершенно новые

пути и решения. Но если нас, таких, совсем не останется, как общество будет двигаться вперед,

создавать что-либо или даже удерживать привычный уровень технологий и жизни? Недавно я

смотрел опрос абитуриентов на тему «Какую профессию вы хотели бы получить?». Если в начале

и середине девяностых предпринимателями хотели быть многие, то сейчас дети мечтают стать

финансовым полицейским или судьей. Желающих «делать дело» или «открывать новое»

становится слишком мало, даже в возрасте юношеской романтики. Получается, нам,

сорокалетним предпринимателям, пока не идут на смену двадцатилетние.

– Но ваши представления о важной миссии бизнеса сомнительны для большинства.

– Это вопрос идеологии и последствия советской пропаганды. У нас, так же как в России,

богатство считается пороком и осуждается. Такой стереотип поддерживается до сих пор. Главные

героические персонажи в сериалах – кто угодно: полицейские, адвокаты, бандиты. А все

предприниматели – пьяницы деморализованные и пытаются сбежать за границу. Мол, если ты

богат, ты обязательно украл. Ну почему? Оно же не с неба падает, это богатство. Среди

бизнесменов можно найти самых неординарных людей, и это неудивительно, ведь достигают

успеха не тихони, живущие по учебникам, а люди, способные на нестандартные шаги. К тому же,

бизнес несет на себе априори социальную нагрузку. Мы же платим налоги, создаем рабочие

места! А у нас до сих пор мечтают, чтобы все было поровну. Поровну бедно. Поровну богато.

Ментально мы еще в СССР. Только к желанию уравниловки добавились новые мечты молодежи

– пойти в правоохранительные или надзорные органы, чтобы общипывать тех, кто зарабатывает

больше, чем «всем поровну».

– В чем главное отличие вашего поколения бизнесменов?

– Знаете, чем наше поколение уникально? Как предприниматели мы родились на сломе эпох,

когда царил хаос и нормы еще не устоялись. Поэтому мы сами порождали свои нормы и

ограничения, изнутри себя, так как внешние ограничения были слабы или дезориентированы.

Десять лет назад свое «не убий» мы сами себе говорили, да и окружающим заодно.

– Чем занимаетесь непосредственно сейчас?

– Неожиданно стал востребован опыт работы в банках нескольких стран и умение в сжатые

сроки превратить небольшой бизнес в масштабный. На волне интеграции экономических и

финансовых систем стран Евразийского союза открываются новые возможности для бизнеса и

экспансии, но слишком мало людей, которые достигали успеха на нескольких рынках. Поэтому

сейчас я консультирую несколько разных проектов. А для души думаю в будущем преподавать –

может, не в формате скучных лекций, а вести мастер-классы для желающих почувствовать дух

предпринимательства и управления проектами. Учить реальными кейсами из своего опыта,

предлагать текущие задачи из новых проектов. Я покажу, как ценой одного ботинка и бутылки

воды привлечь внимание к бизнесу десяти процентов жителей Казахстана, и мы сделаем новые

проекты, чтобы студенты могли почувствовать гордость творца, когда из ничего получается что-то.

Вкусив однажды это ощущение, уже сложно отказаться. Это и будет моя «диверсия» против

юношей, мечтающих о карьере надсмотрщика.

– Вы вернулись в страну, когда началась первая волна кризиса и банки были под ударом.

Почему? Не планируете уехать в будущем?

– Я ведь не зря упомянул, что наше поколение предпринимателей само себе диктовало

нормы. Некоторые стали относиться к стране как к пастбищу – съесть быстро доступный корм и

перейти на новое место. Вокруг себя оставить выжженную пустыню, отправить за границу

сначала семью и детей, а потом и самому уехать, дощипав последнюю зелень. Моя же семья –

жена, дети, мама – все здесь. Даже в начале следствия я вел блог и там писал, что никуда не

убегу. Хотя мне правда было страшно... Я мог поддаться панике, и когда писал, сам себе сжигал

мосты, наверное. Побег – это больше чем физическое действо. Для меня это было неприемлемо

– я бы потерял себя, репутацию, на которую работал 17 лет в банковской сфере. И если я

предпочел быть в Казахстане в самый напряженный момент, то сейчас, когда вернулся в

банковскую среду, когда меня зовут консультировать разные проекты, когда востребован мой

опыт работы в странах СНГ и умение растить бизнес быстро и качественно, зачем мне куда-то