Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

В советское время интеллигенция для внутренней самозащиты вновь выдвигает моральные критерии отбора, чтобы определить, является ли человек интеллигентом. Чтобы называться интеллигентом и принадлежать к этому классу людей, необходимо было обладать особым «качеством интеллигентности», т. е. иметь высокую нравственность, порядочность и безупречную репутацию.

Имеется твердое мнение, что интеллигенция – как особое явление русской жизни – в наши дни перестала существовать и что последней ее яркой вспышкой были «шестидесятники» ХХ века.

С распадом СССР общественный ландшафт России изменился, и интеллигенция – как социальное единство, класс – распалась, утратила свою роль. Из ранее единого сословия «мыслящих людей» с безупречной репутацией в ней выделилась часть состоятельных, статусных и порой гламурных людей, обслуживающих нашу «элиту». Другие слились с массой бюджетников: учителей, врачей, библиотекарей, рядовых научных сотрудников и инженеров, преподавателей вузов и т. п.

Однако само слово «интеллигенция» по-прежнему «работает» в русском сознании, в русском языке. Правда, смысл его порой размыт и неясен.

Кого сейчас можно назвать «интеллигентами»? Рассмотрим большие группы образованных людей, например предпринимателей, армию менеджеров, копирайтеров, банковских служащих и «офисного планктона», а также тех, кто обслуживает потребности «элиты» (стилисты, рестораторы, галерейщики и пр.). Все это – очень большие и активные группы образованных людей. Можно ли называть их интеллигентами? Им больше подходит современное слово «креативщики». По сути, они – преемники интеллигентов, но без их претензий «сеять разумное, доброе, вечное». А менеджеров даже интеллектуалами не назовешь, поскольку они – не продукт интеллекта, а скорее – Интернета.

Социолог Ю. Левада категорически считал, что реальное существование интеллигенции вообще закончилось еще в 1920-х годах. Далее, по его мнению, начался «фантомный период», когда эта группа утратила свою идентичность и свое предназначение , присвоив не принадлежавшее ей название . Причина известна: начиная с 20-х годов ХХ века большинство тех, кто принадлежал к образованному слою людей, встали на службу власти и стали обслуживать заданные ею формы коллективного существования. Та интеллигенция, которую воспитали при социализме, в своем большинстве пристраивалась в ряды КПСС и госслужащих, чтобы сделать карьеру и получить высокие должности.

Конечно, были люди, которые предпочитали оставаться самими собой, но их было не много. Решающей роли в жизни страны они не играли и постепенно исчезали. Отдельные интеллигенты – как носители особого типа сознания — в качестве реликтов еще остались, и они время от времени проявляют себя и в современной русской жизни. А вот самого явления интеллигенции в России как класса – больше нет. Интеллигенция в прежнем смысле этого слова («аристократы духа») вымерла, как динозавры.

Преобладает мнение, что сейчас в России, как и на Западе, есть только интеллектуалы . Лучшие из них – «мыслящие люди». Многие из них научились, когда им выгодно, с властью сосуществовать, обслуживать ее. Чтобы прослыть интеллектуалом, достаточно владеть неким объемом информации, а морально-этические качества тут ни при чем.

Сравнивая образованных людей («интеллигенцию») в России и на Западе, наши аналитики порой не скрывают раздражения. Так, по мнению того же Ю. Левады, при внешнем сходстве профессиональных занятий и образования они играют разную роль в развитии общества . В отличие от западных интеллектуалов русские «не стремятся выработать новые образцы инноваций», «не заинтересованы в максимальных результатах труда».

Забавный парадокс: на Западе один из синонимов слова интеллигент – левый : ведь интеллигенция всегда за справедливость, за благо народа, за свободу. Правая интеллигенция – это как «жареный лед». Российский парадокс в том, что от имени интеллигенции у нас часто говорят именно «правые», настроенные на крайние формы либерализма (Г. Каспаров, В. Новодворская, Б. Немцов и др.). И когда они через СМИ пытаются взывать к народу и вести на баррикады, то получается это у них или истерически, или фальшиво. Сейчас «мыслящим людям», особенно в провинции, не очень-то доверяют. А они, в свою очередь, высокомерно не скрывают своего неуважения к «дикой» непросвещенной провинции, не спеша «идти в народ».

Разумеется, среди них есть исключения – отдельные пассионарные личности и даже отдельные организации («Мемориал»), которые совмещают в себе высокий интеллектуальный уровень и нравственность. Однако они представляют очень небольшую часть образованных людей в России.

Большинство же представителей образованных людей в России живут по иным законам, когда упал престиж принципа нравственности. Плотными рядами они не стесняются идти в услужение любой власти в роли армии чиновников и бюрократов, менеджеров разных рангов, они заполонили СМИ, радио и телевидение, все творческие организации.

Отказавшись от принципа А. Сахарова – от нравственности в политике , они не просто сотрудничают с властью и обслуживают ее, но и строят идеологию для ее оправдания: упорно, навязчиво повторяют мифы об отсталости и дикости русского народа, о том, что он не созрел или вообще не способен к демократии и пр. Нет ли в этих мифах попытки сохранить свой прошлый «ореол избранности»? Или попытки объяснить миру, как случилось, что их больше не любят и не уважают? Или попытки оправдать себя и свою несостоятельность?

Социологи бросают упреки современной интеллигенции и в моральном плане: она ничем не отличается от основной массы населения (не столь образованной) в своих представлениях о человеке и уровне его запросов. Она тоже не скрывает своего интереса к потреблению и любит «жить красиво». Она совершенно не зациклена на задачах инноваций в России, а свои инновационные находки согласна продать за достойное вознаграждение, и не обязательно в своей стране.

Впрочем, критическое отношение к русской интеллигенции возникло не сейчас, оно было известно давным-давно, еще сто лет назад. « В облике интеллигенции как идейно-политической силы в русском историческом развитии можно различать постоянный элемент, как бы твердую форму… Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от государства и враждебность ему » (Струве П. Б. «Вехи»). То есть еще в начале прошлого (!) века было известно, что в самой природе русской либеральной интеллигенции заложены неприязнь к государству, страсть к присвоению права на истину. Откуда в ней это? – Никто не может ответить на этот вопрос вот уже второе столетие.