Татьяна Ануфриенко - Так начиналась Мещура 

— Что там остальное?

— Масло растительное, мука, солёная треска и сахар.

— Ну хоть что-то.

— Повторяю, это только за деньги. Такой приказ.

Бригады ушли работать, женщин, которые остались, Акакий послал, чтобы привели хозяек за продуктами.

Комендант с охранником зашли на склад, в соседнюю комнату. Глядя на все эти мешки, бочки, ящики, Кочегаров вздохнул:

— Слушай, Юра, тебе не кажется, что нам нужен продавец? Не могу я быть привязанным всё время к продуктам.

— А кого можно поставить? Надо его научить.

— Вот я и думаю: кого бы взять?

— А если Ларису Сергеевну? Она женщина крепкая, хваткая. У неё должно получиться.

— Кто ж тогда нам готовить будет?

— По-моему, она со всем справится. Всё на одном месте. Люди пришли — отпускай. Никого нет — хозяйничай.

— Молодец, Юра, здорово придумал. Не зря тебя уполномоченный хвалил.

— При чём тут уполномоченный?

— Это я так, к слову. Ладно, пойду составлю списки выдачи продуктов на завтра. На сегодня уже готовы. Придёт Лариса, начну её учить.

— А я наколю дрова и пойду по объектам, проверю всё. — Охранник ушёл.

Скоро пришла Лариса, взяла вёдра — и за водой.

— Лариса Сергеевна, вернётесь — поговорить надо, — предупредил её Акакий.

Стали собираться люди, образовалась очередь. Комендант начал выдавать продукты по спискам. В контору вошла Лариса с водой.

— Лариса Сергеевна, присоединяйся, помогай, — пригласил её комендант.

И они вдвоём стали распределять и отпускать продукты. Женщина быстро освоилась с новой работой.

— Вот, Лариса, теперь ты будешь сама заниматься этим, — сказал Акакий, как только они остались одни.

— Я не сумею, — испугалась женщина.

— В первое время будем вместе, пока не привыкнешь.

— А как же готовить вам еду, прибирать?

— Успеешь, всё успеешь. Раз в день сготовить для умелой хозяйки — дело пустяковое.

— Конечно, управлюсь. Только страшно как-то. Может, кого другого возьмёте?

— Это решено. А сейчас, пока никого нет, можешь хозяйничать по дому.

Так и повелось. В первые дни, когда продуктов было много, Кочегаров работал вместе с Ларисой, затем она стала управляться одна. Целый день женщина проводила в конторе, только спать уходила к себе в землянку.

К ноябрьскому празднику сдали последние две землянки. Мать и дочь Бердниковы напросились в одну из них с условием, что будут ухаживать за больными, если они поступят. Комендант был не против. А на вторую свободную землянку у него были свои планы.

Однажды вечером Лариса, управившись со всеми делами, собралась уходить.

— Лариса, поужинай со мной, куда тебе спешить? — сказал Кочегаров.

Та замялась было, но согласилась.

За ужином Акакий поинтересовался:

— Откуда ты, Лариса?

— С Дона я.

— Казачка, стало быть.

— Стало быть.

— Сразу видно, хваткая.

— Была хваткая, да вся вышла.

— Не-ет, ещё не вышла, ещё осталось. Нравишься ты мне, Лариса. Боюсь сказать, но, наверно, люблю я тебя. Переходи ко мне жить.

— Сюда?

— А куда же ещё? Другого жилья у меня нет. И при конторе я должен быть.

— Как же Юрий Николаевич?

— Решим. Так ты согласна?

Глядя на его вопросительно-умоляющее лицо, женщина улыбнулась. Он воспринял это как согласие. Схватил её руку, прижал к груди:

— Солнышко моё, ты об этом никогда, никогда не пожалеешь. А я тебе хоть чуточку, ну хоть чуточку нравлюсь? — опять тот же вопросительно-умоляющий взгляд.

— Нравитесь, — снова улыбнулась Лариса.

Ему хотелось обнять и поцеловать её, но он боялся спугнуть своё счастье и поэтому взял себя в руки, сдержался.

— Тогда завтра же переноси ко мне свои вещи, договорились?

Она молча встала, оделась.

— Так ты придёшь? Насовсем, — забеспокоился Акакий.

— Приду, — опять улыбнулась Лариса и вышла.

Оставшись один, Кочегаров начал весело напевать и пританцовывать, время от времени кружась от радости.

За этим занятием и застал его охранник.

— О-о, сколько веселья! Ни разу не видел вас таким.

— Я сам себя таким ни разу не видел.

— Что за причина?

— Очень даже хорошая причина. Завтра Ларисочка ко мне переходит жить.

— Куда же меня? — опешил Юрий.

— Юра, я всё продумал. У нас есть свободная землянка — для тебя. Я специально туда никого не заселял.

— Во-от оно что. А я думаю, что это целая землянка пустует?

— Пока с Ларисой было неясно, я молчал. А теперь…

— Я понимаю так, что она согласилась.

— Вот именно! Я самый счастливый человек на свете.

— Так она же из раскулаченных. Когда-то вы не советовали мне с ними связываться.

— Я ошибался. Она самый прекрасный человек!

Кочегаров долго ещё восхищённо говорил о своей Ларисе. А Юрий наблюдал за ним и улыбался. Он знал, что такое любовь. Особенно, если она первая. Может быть, и единственная.

Праздничный митинг провели у конторы. Стоя на невысоком крыльце, комендант поздравил всех с тринадцатой годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции.

— Хочется отметить, — сказал он, — что рабочие нашего посёлка пришли к этому дню с неплохими результатами. Несмотря на все трудности, а их у нас хватает, бригады работали хорошо. Лучших бригадиров и лесорубов сегодня отметим наградами. — И комендант пофамильно перечислил, кто и чем награждается. Кто валенками, кто тёплой одеждой.

Когда закончилась торжественная часть, он сказал:

— С завтрашнего дня переходим на берег, в наш будущий посёлок. Будем освобождать участок под строительство домов.

— Все переходят?

— Нет. Пока три бригады, — комендант перечислил имена бригадиров.

— А остальные?

— Остальные продолжат работу в лесу. И на ледянке бригады остаются. А сегодня отдыхайте. Ещё раз с праздником всех! Семён, Никита, Кирилл, Виктор, подойдите ко мне.

Комендант попросил мужчин время от времени обходить посёлок. Чтобы всё было спокойно.

— Выпивки нет, будет тихо, — с усмешкой заметил Семён.

— Это так. Но на всякий случай.

— Проследим, — пообещали мужчины.

В этот праздничный день по всему посёлку расплылся вкусный запах. Люди, давно не евшие хлеба, пекли лепёшки. А что ещё? Закваски нет, молока нет, яиц нет. Только лепёшки на воде и остаются. Но и это было вкусно. Из солёной трески варили рыбный суп. Нарежут столько кусочков рыбы, сколько жильцов в землянке, вода и крупа — вот и весь суп. Но после однообразной похлёбки и это было празднично.

— Матрёна, — Нина перевернула очередную лепёшку, — возьми три штуки, отнеси Прокофьевым. Знаешь, где они?

— Знаю, — начала одеваться Матрёна.

— Правильно, — поддержал жену Кирилл, — у них семья большая, а на всю землянку денег получили мало. Надо помочь. Праздник — он для всех праздник.

Люди делились друг с другом. В одних землянках было несколько человек, работавших в лесу. Значит, и денег они получили больше. А в других землянках много малолетних детей и стариков, которые не в силах работать, один или двое работающих на девять-десять ртов — денег, конечно, не хватило, чтобы выкупить всё, что положено, поэтому и праздничный стол у них скудный. Но сердобольные соседи приносили в такие землянки свои лепёшки, так что праздник почувствовали все.