Дуглас Локвуд - Я — абориген

В этот вечер около костра Галбаранга рассказал мне, как оно возникло:

— Давно-давно, во Времена сновидений, здесь стали лагерем двое мальчиков, только что прошедших обрезание. Перед церемонией дядья предупреждали, чтобы они не ели жирной пищи… жирных гуан, жирных кенгуру, никакой другой жирной пищи.

Я поразился. Здесь, у берара и гунавиджи, отделенных от алава сотнями миль горной местности, в этой Стране Чернокожих, у людей, не имевших никакой связи с моим племенем, были те же верования, что и у нас, и не менее древние.

Я вспомнил, как двадцать лет назад я становился мужчиной. Мой дядя Стэнли Марбунггу наложил на меня такое же табу. Нет! Прямого контакта между нами не было, но Кунапипи, Земля-мать, Ведаррагама, Змея-радуга проникли на север и на запад от Ропер до реки Ливерпуль и распространили те же древние законы, которые по сей день соблюдаем и мы [35] Общие явления в культуре отдаленных племен Арнемленда (и многих других областей Австралии) объясняются не только распространением (диффузией) этих явлений от племени к племени, но нередко и общим происхождением самих племен, расселившихся на протяжении многих сотен лет на обширных пространствах пятого континента. .

— Ну так вот, — продолжал Левша. — Эти два мальчика ослушались закона. Они убили жирных гуан и начали их жарить. Но Человек-Смерч, Змея-радуга, почуял запах жира и пришел узнать, в чем дело. «Что это за шум?» — спросил один мальчик. «Да ничего, просто смерч шумит, — ответил другой. — Шу! Смерч шумит!» А Ведаррагама очень, очень обиделся. Он этот смерч принес быстро-быстро. Старейшины говорили мальчикам: «Увидишь смерч — беги, не то он тебя проглотит!». Только мальчики не послушались. «Смерч, обезумевший ветер», — сказали они. Тогда Ведаррагама как ударит! Мальчиков подбросило вверх и унесло прочь, в Место сновидений, так что их больше никто никогда не видел. А смерч вошел в землю, земля отступила, и здесь образовался билабонг Нармонгара.

Несколько мальчиков, шедших с нами, слушали с широко раскрытыми от страха глазами. Галбаранга повернулся к ним.

— Смерч — хитрец. Увидите смерч — прячьтесь. И соблюдайте законы нашего народа.

Тем не менее в стране, где жирная пища для многих была табу, мы только ее и ели: охотники приносили и складывали в общий котел кенгуру, уток, рыбу, гуан, черепах, черепашьи яйца… Живот мой раздулся от переедания, и, когда мы вышли в Аннамайера, я был рад возможности поразмяться.

Около устья реки Каделл мы стали свидетелями удивительного зрелища. Поблизости от Аннамайера над нами пролетел самолет. От него отделились парашюты и упали менее чем в миле от нас.

Молодой абориген, хорошо помнивший войну, с криком бросился бежать.

— А-а-а! Нас бомбят!

— Сейчас самолет развалится, и на нас посыплются куски, — сказал маленький мальчик.

Во время тропических ливней, затоплявших аэродромы, мне не раз случалось видеть, как в миссии и селения сбрасывали на парашютах медикаменты.

— Это не бомбы, и самолет не разваливается, — сказал я. — Где-то здесь поблизости есть белые, и им сбрасывают пищу.

— Муку, чай, сахар? — спросил маленький мальчик.

— Да.

— А! — Мальчик перевел мои слова в доступный его пониманию образ. — Это как большая столовая?

— Да, — подтвердил я. — Авиационная столовая.

Но Левша не поверил:

— Ну да! Не может быть!

— Почему?

— Зачем же здесь сбрасывать пищу?

— Чтобы белым было что есть.

— Это здесь-то! Где пища повсюду! Шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на пищу! В реках из-за рыб трудно плавать. А в песке полным-полно черепашьих яиц, и к ним ведут большие следы. Потом кенгуру… У белых ведь есть ружья? Ямс, корни лилий, гуаны, личинки… Чего им еще? Зачем же сбрасывать пищу с самолета?

Нет, он никак не мог примириться с этой мыслью. И тем не менее я был прав.

Через час мы около побережья увидели лагерь. В нем жили десять моряков — они занимались исследованием дельты реки Каделл. Моряки встретили нас приветливо, хотя мы, наверное, казались им чем-то вроде марсиан, жителей неизвестной лесной страны, начинавшейся за ближайшим деревом, дальше которого они не ступали. В этом мы убедились, разглядывая следы, еще до того, как увидели белых.

Вокруг валялись остатки грандиозной трапезы: пустые банки из-под колбасы, фасоли, свинины, макарон, открытые банки с кофе. В воздухе стоял запах жареного мяса.

— Большая была еда, — сказал Галбаранга.

— И даже отбивная на косточке, — отозвался один моряк. — Приземлилась здесь на побережье ровно через два часа после того, как покинула холодильник в Дарвине.

— И весьма своевременно, — добавил другой белый. — Мы уже почти голодали. Первая настоящая еда за целую неделю.

Один из моряков дал всем нашим ребятишкам по апельсину.

— Прямо с неба, — сказал он и, как бы оправдываясь перед товарищами, заметил: — Бедные чертенята месяцами, наверное, не видят приличной еды.

Его покровительственный тон был мне неприятен, и я сказал:

— Да у нас полно еды.

— Где? У вас ведь ничего с собой нет, кроме этой сумочки.

— В лесу, в реках и криках. На побережье. Еда повсюду.

— Еда чернокожего?

— Да, еда чернокожего. Рыба, яйца, свежее мясо…

— Рыба, яйца… Эй, Блю, слышишь, что он говорит? А как вы ловите рыбу? На удочку?

— Нет. Мы ее бьем копьями.

— А что за яйца у вас? Вороньи?

— Нет, черепашьи.

— А на что они похожи?

— На яйца.

— А не поймаете ли вы нам рыбы?

— Хорошо, — сказал Галбаранга, — Сколько?

— По одной на каждого.

Мужчины, что помоложе, побежали к реке и через час принесли дюжину больших рыб. Моряки молчали, но их глаза были красноречивее любых слов.

— А что у тебя в сумке? — обратился один ко мне.

— Лекарства.

— Лекарства! Вот это да! Слышишь, Блю? У этого парня лекарства. А скажи, это что, снадобья чернокожих?

— У меня лекарства белых.

— Он доктор, — с гордостью промолвил Галбаранга. — Он охотится с нами.

— Доктор! Эй, Блю, слышишь? Этот парень доктор. Я готов на одной ноге допрыгать до ада и обратно… Доктор! Здесь, в глуши! А ты случайно не колдун?

Я бы мог обидеться, но моряк улыбался дружелюбно, хотя и с явным недоверием.

— Я фельдшер. Меня зовут Филипп Робертс. Я учился у доктора Лэнгсфорда, доктора Рейманта и доктора Харгрейва. — Мне казалось, что моряки достойны такого разъяснения.

— А какие у тебя лекарства?

Я открыл у его ног мою драгоценную сумку.

— Пенициллин… сульфамидные препараты.

— Лекарства бинджи, — пояснил Галбаранга.

— Лекарства бинджи! Эй, Блю, слышишь? У этого парня лекарства белых… Какие же еще?

— Сульфадимизин. У меня еще есть бинты, мазь для ран, антисептические средства…

— А ты можешь полечить Блю? — спросил белый.