Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне
- Название:Русский штык на чужой войне
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Пятый Рим
- Год:2017
- ISBN:978-5-9908266-1-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне краткое содержание
Русский штык на чужой войне - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Его ближайшим помощником был вахмистр «Дядя Миша» – так все его звали. По происхождению он был крестьянин Орловской губернии и с трудом разбирался по-польски. Кавалерист он был идеальный, так как еще в мирное время был вахмистром Гродненского гусарского полка.
Когда я вошел в комнату, вахмистр спросил меня по-русски, чего мне нужно. Я сказал ему, что хочу поступить добровольцем в Уланский полк.
– Куда вы лезете! – чуть не закричал вахмистр. – Вам учиться надо!
Я рассказал ему про свое бедственное положение и свои думы о том, как бы не умереть на улице без куска хлеба, а не то чтобы учиться…
Вахмистр подумал немного и сказал: «Хорошо! Вы приняты во 2-й эскадрон».
Он тотчас же написал записку и отправил меня к командиру 3-го взвода, помещавшегося в Бендерских казармах.
Взводным был молодой поляк из Познани. Он принял меня довольно вежливо и тотчас же приказал выдать обмундирование, карабин и лошадь. Я получил красные бриджи, желтые германские сапоги и английский френч.
Сидело на мне всё мешковато, поскольку было чрезвычайно велико. Поляки подтрунивали над моим неуклюжим видом.
Я спросил взводного, нельзя ли, чтобы казенные портные перешили и сузили мое обмундирование, но тот только замахал руками.
Поместился я в казармах. Ни кроватей, ни нар там не было, и уланы спали кто и где попало: на полу, на столах, на опрокинутых шкафах и на краденых топчанах.
Иногда уланы устраивали по ночам настоящие экспедиции, чтобы соорудить себе последние. Они разламывали заборы и уборные, и мастерили себе их из досок.
Спать на полу казармы было противно, так как его, наверное, лет 10 не мыли, и на нем образовалась целая куча грязи.
Блох в казарме было видимо-невидимо, и первую ночь я просидел на окне, проведя ее без сна.
На другой день в помещение нашего взвода пришел вахмистр. Он осмотрел меня со всех сторон и сделал взводному строжайший выговор за то, что мне не пригнали и не перешили обмундирование. В тот же день я отнес его в полковую швальню, и через два дня все было перешито и пригнано на мой рост.
Во 2-м эскадроне числилось 96 всадников, из которых 15 человек были русскими. Большая часть из них были чинами армии генерала Бредова. Большинство же поляков были из Познани, а в виде исключения в нем присутствовали два еврея из Варшавы.
Последние служили предметом насмешек и издевательств, которые иногда переходили все границы. Я сам не люблю евреев, в особенности после первых лет Русской революции, в которой они играли весьма некрасивую, предательскую и пагубную для России роль, но все же я должен сказать, что эти действия поляков против них были явно чрезмерными. Они задевали не только чувства человеческого достоинства, но и религиозные. Все это впоследствии сказалось: при первом удобном случае евреи перебежали к большевикам.
Русские, хотя и имели нравственное право относиться к евреям враждебно, они все же не издевались над ними, как это делали поляки. Евреи старались держаться поближе к русским, чтобы спасти себя от издевательств. Однако это им не помогало.
Эти евреи еще при Николае II служили в русском кавалерийском полку и с большой любовью вспоминали это время.
Пробыв несколько дней в эскадроне, я успел присмотреться к порядкам и жизни польских улан. Оказалось, что вахмистр «Дядя Миша» являлся первым лицом в эскадроне. Его боится не только весь эскадрон, но даже и младшие офицеры.
Сам командир эскадрона прислушивался к его советам. Вахмистр говорил по-польски скверно, но зато бранился по-русски, и это великолепно действовало на подчиненных. Очень многие поляки бранились только по-русски. Видимо, русская матерная брань красочнее и сочнее польской ругани и умиротворяющим образом действует на разъяренную душу.
На второй день после моего поступления в Уланский полк эскадрон должен был отправиться на строевые занятия. Горнист проиграл седловку. Я вывел своего коня, но никак не мог справиться с седлом. Вахмистр, видя мою беспомощность, приказал оседлать мне коня.
Раздалась команда: «Садись!» Я не мог взобраться на коня и меня на него подсадили. Стремена были слишком низкими для меня и я не доставал до них ногами. Пришлось вставлять их в ремешки.
Мы должны были проехать через весь город к Инженерному училищу. На Крещатике была подана команда: «Рысью, марш!» Я бросил поводья и ухватился за голову лошади, которая часто выбегала из строя и выносила меня на тротуар. Весь эскадрон, видя этот комичный номер, хохотал во все лопатки.
Когда приехали на плац, где должны были проводиться занятия, вахмистр Дядя Миша подошел ко мне и сказал: «Слезай с коня и смотри, как мы будем заниматься».
Я с радостью исполнил его приказание.
После занятий он сказал мне, что меня будут учить верховой езде, и назначил моим учителем одного русского унтер-офицера. С тех пор начались мои муки. Я часто падал с лошади, и все мое тело было в синяках. Ко всему этому присоединились насмешки улан, часто подтрунивавших надо мной и копировавших мою езду на лошади.
Однако недели через две я умел уже сносно ездить верхом. Это было очень кстати, так как вскоре мне пришлось понюхать пороху и я не знаю, что бы я делал, если бы не умел держаться на лошади.
Стрелять из карабина меня так и не научили, и только уже во время отступления из Киева Дядя Миша научил меня с ним обращаться.
Отношения улан, русских и поляков, были прекрасными. Не раз вместе мы выпивали по киевским кабакам и трактирам, ходили в театры и кинематографы – вход для военных был бесплатный.
Утром нам давали большую кружку черного кофе и половину немецкого хлеба, грамм 300. Обед всегда был из двух блюд. Часто варили американские красную фасоль и консервы. Видимо, американцы навезли этих продуктов в Польшу видимо-невидимо. На ужин давали консервы и черный кофе.
Кормили нас довольно прилично, и по тем голодным временам не все киевляне могли мечтать о таком обеде. Не случайно, что часто перед нашими казармами толпились голодные русские дети и уланы давали им остатки пищи.
Гимназисты и гимназистки младших классов, оборванные и босые, толпились перед нами и просили есть. Постепенно надвигался голод…
В это время уже поползли слухи о прорыве Буденного возле Триполья. Польская марка в результате сильно понизилась на местной бирже, и торговцы просили платить им советскими кредитками.
Украинских карбованцев они совсем не хотели брать, что вызывало частые столкновения местных жителей с петлюровцами. Последние были страшно возмущены этим, что нередко у дверей полицейского участка можно было видеть двоих-троих гайдамаков и целую толпу торговок, привлеченных к ответственности за нежелание принимать карбованцы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: