Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

После этого состоялся завтрак, на который мы пригласили всех наших испанских соратников. Завтрак с русской самодельной водкой, с борщом и с русскими песнями. Наши друзья «кастельехосы» уже усвоили некоторые наши обычаи. Так, например, наш приятель, младший офицер Пако перевёл на испанский язык нашу «Чарочку» и после завтрака офицеры этого полка во главе с Пако ее мне подносили, пропев на их языке.

Праздник кончился, уехали наши гости, а на другой день мы проводили нашего батюшку. Сами продолжали еще долго оставаться в радушном настроении после столь хорошо проведенного дня.

Условия жизни изо дня в день становились все тяжелее. Сообщения с базой становились все труднее. До ближайшей деревни от Контодеро – около 15 верст, и постоянные дожди делали единственную тропу туда плохо проходимой. Вдобавок заедали вши и поэтому все обрадовались, когда пришел приказ оттянуть наш отряд на базу, в деревню Чека.

Несмотря на столь неприятное для русского слуха название, деревня Чека представляет очень симпатичную деревню, населенную богатыми крестьянами, которые почти все – карлисты (то есть монархисты, ярые сторонники побед генерала Франко). Они относятся вообще очень хорошо к рекетэ, к нам же они проявляют особенно сердечное отношение. Отдохнув в Чеке, наше терсио было переброшено на другой участок фронта и даже вошло в другую дивизию.

Прощайте Молина, Тахо, суровые Арагонские горы! Настала наша очередь двигаться вперед и принять участие в последних боях по очищению испанской земли от красной нечисти. О наших новых переживаниях я напишу следующий раз, а пока позволю себе сказать читателям из того, что уже отошло в прошлое и о чем сейчас уже можно говорить. О русских добровольцах в испанской армии циркулируют среди эмиграции самые невероятные слухи. О них рассказывают массу всяких небылиц, как хороших, так и плохих. Последние идут из кругов советских или лиц, которым русские национальные интересы абсолютно чужды. Поэтому читателям будет интересно знать правду о русских добровольцах из первоисточника…» [753].

К тому времени (в сентябре 1938 г.), после поражения республиканцев на горной гряде Сан-Хуан, члены Русского отряда заняли господствующую высоту Эль-Контандеро (1639 метров, район Махон Бланко), оборудовав там «образцовый наблюдательный пункт» [754].

В итоге на момент завершения гражданской войны в Испании в марте 1939 г. белые добровольцы распределились таким образом: кроме отряда лейтенанта Н.Е. Кривошеи и сержанта П.В. Белина из 26 человек в терсио рекетэ «Наварра» продолжали служить два человека; в эскадроне рекетэ «Бургонья» – один; в терсио «Монтехура» – двое; в терсио «Ареаменди» – один; в Испанском иностранном легионе – трое.

Еще трое к тому времени по разным причинам оставили свою службу националистам, в том числе бывший ротмистр Белой армии Г.М. Зелим-Бек – по состоянию здоровья [755].

В конце концов силам Франко удалось отрезать значительную часть республиканцев от французской границы. Атаки авиации, а также германских и итальянских подводных лодок против советских кораблей привели к уменьшению доставляемой из СССР помощи по морю. Это стало одной из главных причин поражения республиканцев. В марте 1939 г. республиканское правительство Испании пало. Еще раньше победоносные войска Франко вступили в Мадрид, который они безуспешно пытались взять два с половиной года.

Русские добровольцы дорого заплатили за эту победу: из 72 волонтеров, чьи фамилии точно установлены, погибли в бою 34, то есть почти половина. Среди погибших, после Полухина и Фока, наибольшую известность имел фельдфебель Николай Иванов, старожил Испанского легиона, прошедший Африканскую кампанию против рифов и подавление восстания коммунистов в Астурии. О его героической смерти по всей Испании ходили самые разные слухи. Погиб он в начале 1939 г. на Каталонском фронте, когда до победы над коммунистами оставались считаные дни…

Большинство из оставшихся в живых русских добровольцев были ранены. Причем многие – не по одному разу. Так, легионер Николай Петрович Зотов был ранен пять раз. Из-за последнего ранения одна нога у него стала значительно короче другой, и он был признан негодным для дальнейшей служб. Как писали его сослуживцы, несмотря на это он упросил начальство вернуть его в Легион, где «он пользовался исключительной репутацией и по личной храбрости ставился в пример и без того мужественным легионерам».

Другой легионер, бывший офицер русской службы Георгий Михайлович Зелим-Бек, был ранен разрывной пулей в челюсть, лежал полтора года в госпитале и также был признан негодным для дальнейшей службы, но, в свою очередь, также упросил начальство оставить его в строю.

Лейтенант Константин Александрович Константино, ставший командиром испанской роты, грузин по национальности, и бывший офицер русской службы и сержант Али (Сергей) Константинович Гурский были ранены трижды, причем первый лишился в бою глаза.

Участие в разгроме «красных» в Испании стало для белых добровольцев слабым утешением после поражения в России. Да, их было немного, но в данном случае дело было не в количестве штыков, а в глубокой моральной составляющей их поступка, показавшего всему миру, что не все выходцы из России являются олицетворением «зла».

Это не осталось незамеченным на Западе и помогло развеять негативный образ русских как «разрушителей мирной жизни под красным флагом и показать, что и среди них есть активные противники идей Ленина. Причем наличие русских среди врагов коммунистов напрямую отражалось и на политике других стран в отношении СССР.

Кроме того, как уже говорилось выше, русские добровольцы вписали собственными деяниями свои имена золотыми буквами в историю Испанского иностранного легиона и способствовали созданию высокого авторитета русскому имени.

Однако столь ограниченное участие в боевых действиях на стороне Франко нескольких десятков русских добровольцев показало, что белоэмиграция всё больше утрачивала способность к активной борьбе против коммунизма.

Кроме того, полнотью противоложное отношение к данным событиям ее представителей продемонстрировало дальнейшее разложение «антибольшевистского фронта» и отсутствие даже видимости единства против своего заклятого «красного» врага.

Впрочем, называть таковыми республиканцев, среди которых коммунисты отнюдь не играли главную и единственную скрипку, было ошибкой. Возможно, поэтому многие из белоэмигрантов, особенно молодежь, не только не стремились воевать за Франко, но и зачастую сражалась против него.