Аркадий Стругацкий - Пепел Бикини

- Ну и пусть подписывают!

- Но ведь вы же сами, господин Тотими, стали жертвой…

- Уж кто-кто, а мы-то обязаны подписать, - еле сдерживая себя, сказал Мотоути. - Нельзя допустить, чтобы американцы ещё раз затеяли эту чёртову игру в океане. Я подпишу, а вы как хотите.

- Погоди, что ты делаешь, Тюкэй! - Сэндо в волнении размахивал руками и сипло визжал. - Ты губишь всех нас! Если хоть один из нас подпишется под этой бумажкой…

- Тотими-сан! Что вы говорите?

- …нам не возместят убытки, не заплатят ни иены…

- Погодите, Тотими-сан…

- Дурак! - сказал механик сквозь зубы, торопливо выводя иероглифы своего имени. - Дурак и подлец! Ты потерял стыд, сэндо! И если бы я мог сползти с койки…

- Нет, так нельзя, - вступился несколько ошарашенный Вакасо. - Подпись эта - дело совершенно добровольное. Дело совести каждого японца.

- Значит, видно, это не дело сэндо… А вы как? - Мотоути обратился к Хомма и Одабэ.

Хомма поспешно протянул руку за карандашом. За ним расписался и капитан. Возвращая, воззвание Вакасо, он с усмешкой сказал механику:

- Не трогай сэндо, Тюкэй. Он - другой человек и многого не понимает…

Сэндо злобно сплюнул:

- Дураки! Право, дураки! Ну, дожили! Ни гроша теперь не получите, помяните моё слово! Не думаете о своих семьях. А ведь у вас у каждого в кармане было бы по сто миллионов, не меньше…

Вакасо подпрыгнул на стуле:

- Сколько?

- Сто миллионов

Посетитель растерянно заморгал:

- Простите, Тотими-сан, я не совсем понимаю… Сто миллионов иен вы имеете в виду?

- Конечно!

- Да кто вам внушил эту фантазию?

- А как же? Господин государственный секретарь Андо потребовал от американцев за убытки два с половиной миллиарда. Так?

- Ну и что же?

- Нас двадцать три человека. Разделите-ка два с половиной миллиарда на двадцать три - получится примерно столько…

- То есть позвольте, господин Тотими… - Вакасо изумлёнными глазами уставился на сэндо. - Вы хотите сказать… Вы серьёзно думаете, что два миллиарда с половиной целиком разделят между вами?

- А кому же ещё они достанутся, по-вашему? - просипел сэндо, приподнимаясь на локте. Удивлённый тон посетителя, по-видимому, не на шутку встревожил его. (Механик, капитан и Хомма с любопытством прислушивались к разговору.) - Кто ещё, кроме нас, может получить эти деньги?

- Я не хотел бы огорчать вас, Тотими-сан, - с беспокойством проговорил Вакасо, - но дело в том, что…

- Нет уж, говорите, пожалуйста… Мы, рыбаки, люди тёмные, можем и ошибиться.

- Вот видишь, сэндо! - весело сказал Мотоути. - Выходит, что знать повадки тунца и уметь считать по пальцам - ещё не всё, что нужно умному человеку.

- С вашего разрешения, я объясню, - поспешно сказал Вакасо. Он подумал немного. - Конечно, я не специалист, но это довольно очевидно. Гм… Видите ли, эти два с половиной миллиарда иен американцы выплатят… если только выплатят… нашему правительству, а не вам. Об этом писали и в газетах. Сумма компенсации предназначена для покрытия всех - понимаете, всех - убытков государства, причинённых водородным взрывом.

- Но ведь пеплом смерти засыпало нас, а не государство! - хрипло сказал сэндо.

- Это верно. Однако в первую очередь деньги получите не вы, а рыбопромышленники, которые потеряли сотни миллионов на заражённом тунце…

- И наш Нарикава, - вставил механик.

- Да, господин Нарикава тоже, конечно, получит. Затем, по-моему, выплатят рыбоконсервным заводчикам. Страховым обществам. Военному ведомству…

- А оно-то при чём тут? - удивился Мотоути.

Вакасо засмеялся:

- Военному ведомству всегда перепадёт из любых средств. Дальше… Министерству здравоохранения за ваше лечение. Правительственным чиновникам… гм… за надзор и всё такое прочее. Ну, и многим другим.

- А как же мы? - чуть не плача, пробормотал сэндо.

- А нам, - с издёвкой сказал Мотоути, - принесут оставшиеся крохи и скажут: «Вот вам за ваши обожжённые потроха, подавитесь и не нойте».

- Э-э… это вы уж слишком, господин Мотоути, - покашливая, сказал. Вакасо. - Конечно, пострадавшие будут вознаграждены. Ну, не сто миллионов, правда, но всё же… Думаю, вы получите достаточно, чтобы безбедно прожить до конца своих дней.

- Хоть по сто тысяч досталось бы! - Сэндо, мокрый от волнения и разочарования, выглядел таким жалким, что даже механику стало жаль его.

- Ничего, Тотими-сан, - серьёзно проговорил он. - Выдадут достаточно для того, чтобы безбедно дожить свой век. Впрочем… ведь теперь всё равно не выдадут - мы подписали воззвание…

Вакасо засмеялся:

- Вы большой весельчак, господин Мотоути. Но не надо шутить так зло. Господин Тотими может обидеться. Я не думаю, чтобы ваши подписи как-нибудь повлияли на вопросы компенсации.

Сэндо, отвернувшийся было к стене, стремительно сел на постели:

- Не повлияют, вы говорите?

- Конечно, нет.

- Дайте-ка мне карандаш и эту штуку. - Он долго примеривался, крутил карандашом над бумагой, поглядывая исподлобья то на Вакасо, терпеливо сидевшего на стуле, то на Мотоути, затем вдруг решился и торопливо нацарапал свою подпись. - Я тоже не хуже других, - пробормотал он. - А вдруг это всё-таки поможет?

Когда Вакасо распрощался и ушёл, унося под мышкой свой портфель, Мотоути долго лежал на спине, закинув руки за голову, и размышлял. Пожалуй, вряд ли он поставил бы свою подпись, если бы не был сам жертвой «пепла Бикини»… если бы не приходили к нему со всего света слова привета и утешения… если бы не плакала Умэко… если бы… Нет, Мотоути изменился. Изменился и никогда не станет прежним. А сэндо…

Он заснул…

Утром больные, доктора, Токио, вся Япония узнала, что у радиста Кубосава отказывается работать сердце.

- Удзуки-сан! Удзуки-сан!

Профессор с трудом раскрыл глаза и сел на кровати. За окном кабинета было темно, на потолке застыл световой квадрат от наружного фонаря.

- Удзуки-сан! Вы проснулись?

- Да-да. В чём дело?

- Кубосава опять плохо. Слабеет сердце.

- Иду. - Удзуки неловко поднялся на ноги и взглянул на часы.

Четверть второго. Значит, он проспал всего полчаса. Полчаса за последние двое суток. Но сон уже улетел от него. Он наскоро причесался и вышел в коридор. Ковровая дорожка заглушала шаги. У двери в палату он помедлил, машинально разглядывая табличку с номером «311». Палата N311. Уже несколько месяцев внимание всей Японии приковано к этой палате. Да и только ли Японии?..

Кажется, весь мир неустанно следит за борьбой со смертью, которая идёт сейчас в стенах этого госпиталя. Весь мир хочет знать, чем окончится история болезни пациента палаты N311, удастся ли профессору Удзуки и полковнику Нортону сохранить эту жалкую человеческую развалину, которая вот уже полгода мечется между жизнью и смертью за этой дверью… Профессор тряхнул головой, как бы отгоняя не относящиеся к делу мысли, и решительным движением толкнул дверь.