Аркадий Стругацкий - Пепел Бикини

- Да-да, редкоземельных элементов и некоторых распространённых металлов. Период полураспада для них довольно короток и интенсивность распада весьма велика. Атомы, входящие в состав углекислого кальция, активны очень слабо. Мы не нашли никакой зависимости между размерами частиц «пепла» и их активностью, и приходится признать, что основным источником смертельного излучения являются именно эти чёрные вкрапления. Поэтому можно смело утверждать, что всё зло именно в этих крошечных чёрных зёрнах.

- Но откуда они взялись, эти редкоземельные… элементы?

- Это не что иное, как продукты деления, продукты ядерного распада, имевшего место при взрывах. Частицы непрореагировавшего урана, служившего как бы «запалом», «детонатором» для термоядерной реакции, частицы металла, из которого была построена оболочка бомбы, вспомогательные устройства и прочее. В момент взрыва всё это рассыпалось в пыль. А пылинки, зёрна прилипали к частицам углекислого кальция… может быть, тонули в нём, пока он был в расплавленном состоянии, и теперь мы наблюдаем их…

- Значит, излучают именно они?

- Да. Именно они испускают альфа-, бета-, гамма-лучи, чрезвычайно вредно действующие на человеческий организм. Соблаговолите подойти к микроскопу.

Симидзу включил свет, повертел кремальеру и отодвинулся, давая губернатору место у стола. Губернатор, заложив руки за спину, склонился над окуляром. На тёмном фоне он увидел белые пятна с довольно мутными очертаниями. Приглядевшись, можно было различить на них чёрные точки.

- Это и есть излучающие зёрна, - сказал Симидзу. Губернатор поблагодарил, вытер лоб платком и отошёл от микроскопа.

- Мы можем вернуться в ту комнату. - Симидзу бесцеремонно отстранил от двери секретаря.

- С радостью, - пробормотал поспешно губернатор. - Здесь очень жарко.

Устроившись в кресле и отпив глоток воды, он сказал;

- Хорошо, теперь я знаю, что такое «пепел» - физически. А теперь не затруднит ли вас ответить мне, что он представляет собой политически?

Несколько секунд Симидзу с недоумением глядел на собеседника. Затем рассмеялся и провёл рукой по стриженой голове:

- Кажется, я понимаю вас, господин губернатор. Ну… начать хотя бы с того, что излучающие элементы «пепла» являются, как я уже имел удовольствие заметить, радиоизотопами с весьма коротким периодом. Мы и сотрудники других научных учреждений вели наблюдение за «пеплом», собранным на «Счастливом Драконе», в течение полугода. Измерялась активность «пепла», осевшего на баке, на средней палубе, в трюмах, в кубрике - одним словом, везде. И твёрдо установлено, что активность эта падает с огромной быстротой. Соблаговолите взглянуть… - Он порылся в записной книжке и извлёк оттуда листок бумаги. - Вот данные основных измерений. Возьмём измерения для левого борта. В конце марта активность составляла около пятидесяти миллирентгенов в час, в конце апреля - уже только шесть миллирентгенов, в середине мая - меньше трёх, в июне - меньше одного. Видите? Правда, там «пепел» смывался дождей и уносился ветром. Но вот возьмём камбуз: для тех же дат мы имеем здесь соответственно тридцать пять, восемь, три, полтора миллирентгена в час. Вы понимаете, господин губернатор?

Губернатор покачал головой:

- Боюсь, что это слишком сложно для меня. Но я понял, что этот самый «пепел» быстро теряет активность, как вы её называете.

- Совершенно правильно.

- И особенно серьёзной опасности…

- …пожалуй, не существует. Если, конечно, наши американские друзья не порадуют нас ещё одним таким же подарком.

- Да нет, хватит с нас и этого! - вырвалось у мэра. Он испуганно взглянул на губернатора и добавил: - С разрешения его превосходительства.

Секретарь высокомерно покосился на него, достал пилку для ногтей и принялся внимательно рассматривать свой мизинец.

- А все эти сообщения о радиоактивных дождях, радиоактивной рыбе и так далее? - спросил губернатор.

Симидзу пожал плечами:

- Опасность заражения в настоящих условиях, конечно, есть. Но она, на мой взгляд, не настолько велика.

- Гм…

- И если вам угодно знать моё мнение, господин губернатор, то вся эта история с термоядерной бомбой, как её описывает наша пресса, явное преувеличение. Разумеется, сила взрыва была огромна - полтора десятка миллионов тонн тротила, это не шутка. Но этот «пепел Бикини»… Если бы бедняги рыбаки «Счастливого Дракона» знали, с чем они имеют дело… или, по крайней мере, имели обыкновение мыться с мылом не реже трёх раз в сутки и не ели заражённую рыбу, для них всё ограничилось бы в худшем случае лёгким недомоганием.

Губернатор быстро взглянул на Симидзу:

- Но они не знали…

- В этом всё дело. И хотя я уверен, что господина губернатора не могут интересовать мои соображения по чисто политическим вопросам… мне кажется, что тот, кто вместо пепельницы ставит вам под нос бочонок с порохом, должен отвечать за последствия, даже если у него и в мыслях не было взорвать своего ближнего.

Губернатор встал:

- Благодарю вас, Симидзу-сан. Вы меня успокоили.

- Всегда рад быть полезным вашему превосходительству.

Садясь в «Фиат», губернатор обернулся. Симидзу стоял на пороге, щурясь от солнца, поглаживая ладонью круглую стриженую голову.

Когда «Фиат» тронулся, мэр пробормотал:

- Всё это было бы хорошо. Но что, если они повторят свой эксперимент ещё и ещё раз?

Губернатор промолчал. Потом, словно вспомнив о чём-то, сказал:

- Я хотел бы навестить семью Кубосава…

- Простите, ваше превосходительство, - сокрушённо вздохнул мэр» - кажется, никого из них сейчас нет в Коидзу. Его супруга, мать и обе дочери уже неделю как находятся в Токио. Здоровье господина Кубосава, если изволите помнить, резко ухудшилось.

Письма приходили со всех концов света. На них пестрели разноцветные марки с изображениями неизвестных людей, событий, животных, с видами городов, достопримечательных мест и памятников; отливали жирной краской чёрные, синие и красные штемпели. Беря в руки конверт, исписанный странными, непонятными знаками. Мотоути старался представить себе того, кто послал его. Прямые строчки европейской скорописи вызывали в его воображении образы весёлых моряков с иностранных судов, заходивших иногда в Коидзу; причудливая арабская вязь - чёрных людей в белых одеждах, каких можно было встретить в американских кинобоевиках восседающими на горбах верблюдов; сплошные заборы индусского письма напоминали старика менялу, виденного в далёком детстве. Но приходили переводчики, и всё менялось. Письмо из Англии писала группа преподавателей средней школы. Письмо из Австралии - старый профессор-химик. Большой конверт с маркой, на которой было изображено красивое, окружённое зеленью здание, пришёл из загадочной России, - его прислали студенты. Индус оказывался юрисконсультом профсоюза, араб - служителем культа. Письма были короткие и длинные, пространные и сдержанные, но все они, эти сотни конвертов различных цветов и размеров, заключали в себе одни и те же мысли и чувства. Незнакомые друзья призывали держаться и скорее выздоравливать, выражали возмущение против виновников несчастья рыбаков и стремление навсегда запретить ужасное оружие.