Коллектив авторов - Война после войны

Что действительно привлекает многих — это показательная (не показная) демократичность отношений между сослуживцами и подчеркнуто уважительное отношение к армии со стороны гражданских властей всех уровней. Комдив займет очередь за рядовым и отстоит ее честно. За обеденным столом заключит с солдатом пари на результат футбольного (по американскому футболу) матча между «пехтурой» и «флотскими». Запишет номер (личную карточку) солдата и, если проиграет, то пошлет ему шутливый вымпелок с надписью «BEATNAVY» (игра слов: «Вступай во флот» и одновременно «Бей флотских»). Как вы думаете, куда в первую очередь придут навещающие гарнизон «POTUS-FLOTUS» (президент с первой леди), не говоря о министре обороны и ниже? Правильно. В ту же столовую. Чтобы встать на 10 минут за раздачу и лично положить ошарашенному «джи-ай» кусок лазании или омлет с ветчиной. Чтобы через желудок преподать урок «американской демократии». Действует… Притом убедительно… В офицерской среде проявляются и элементы «рыцарского» отношения к службе. Офицер, в отличие от солдата, никогда не захватит с собой из столовой-клуба даже банку кока-колы. Хотя бери — сколько хочешь. Нет, если жарко, он купит такую же банку в уличном автомате.

Подробнее о рутинных буднях. Комплексная подготовка новобранца носит фактически одноразовый характер и осуществляется в учебных центрах. Срок обучения — от 9 недель. За это время некоторые новобранцы теряют до 10 кг начального веса. В регулярных частях подготовка проводится по двум-трем дисциплинам в учебный день недели (чаще в субботу), как правило, в полигонных условиях. Тогда же происходят тренировки «флаговых церемоний» (вроде нашей строевой подготовки). Учения — внешне неинтенсивные — с элементами «замедленности» и повторением уже отработанных вопросов: каждый элемент тактической обстановки тренируют раздельно, иногда не без перебора. Например, «одиночное следование перед автомашиной, задающее скорость ее движения по жилому городку». Самое смешное — потом: «Чего встал, водила? Есть проблемы?» — «Некому темп задать. Идите, пожалуйста, перед машиной».

Бумаг пишут значительно больше, чем мы, — на случай разбирательств с юристами и страховиками. На всех видах коллективной полевой подготовки экономят. Главным образом, из-за боязни травм, часто влекущих за собой значительные выплаты пострадавшим. В дивизии на 13 тысяч военнослужащих приходится около 30 гражданских страховиков. Они являются главными «инспекторами» полевой и гарнизонной деятельности войск и, как правило, находят изъяны в учебно-боевом планировании. Иногда на 1 доллар страховки, выплаченной «жертве ЧП» страховыми кампаниями, приходится 40 долларов — из бюджета минобороны. Бежал солдатик по лестнице, да и упал. Ногу сломал. Командиры и солдатика, и ступеньки проверили — всё сходится: «травма — при исполнении». Вот вам, господа страховики, счёт. Но уполномоченный страховой компании сидит в том же штабе, что и командиры. И темой владеет не хуже. Повертели страховики солдатские ботинки — да, ведь, протекторы на них поистёрлись. То есть, виноват сам солдатик: не сменил, не позаботился. И командиры недоглядели: положено каждый месяц подкрашивать жёлтой краской ребра ступеней, а после последнего обновления уже дней 40 прошло. Значит, страховая компания не причем: разбирайтесь сами…

Тренажеров, а также учебной техники в регулярных частях, по существу, нет: «солдат должен с самого начала знать ту технику, на которой ему предстоит воевать». Одновременно упор делается на индивидуальную подготовку солдата и подготовку расчетов (3–5 чел.). От результата ежеквартальной проверки, особенно на физическую выносливость, зависит постоянно уточняемый размер жалования. Прямо в столовой от души плачет девчонка с лейтенантской «шпалой». Плачет и, ища сочувствия, показывает сквозь камуфляж на внутреннюю сторону бедра. Оказывается, перед сдачей «пи-ти-ти» (физо) рьяно тренировала мышцу, «ответственную» за гибкость соответствующей части тела. Готовилась сдать по повышенному нормативу. Не получилось…

Одинаковой зарплаты не бывает даже у новичков. Так стимулируется интерес к совершенствованию знаний и навыков каждого в отдельности. Иная ситуация при организации боевой подготовки в специальных подразделениях (рейнджеры, спецназ, частично — военная полиция, разведка и т. д.). Здесь идет ежедневная (бывает — без выходных) весьма интенсивная боевая учеба в составе отрядов, как правило, на незнакомой местности (лес, горы). Иногда — в гражданке. Все учебные мероприятия организуются жестко, но не оставляют впечатления изнурительности. Жестких лимитов по моторесурсу и расходу боеприпасов нет. Проблема — в другом: американский пехотинец получает 23 наименования вооружения и имущества, за сохранность которого отвечает лично. Пирамид, ружкомнат и каптерок нет. Утраты происходят регулярно. Для поиска потерянного оружия и военного снаряжения, например касок, также регулярно отряжают целую роту, порой лишая личный состав законного отдыха.

Отношения в воинских коллективах, хотя и демократичные, но с элементами конкуренции. «Заклад», как мы уже знаем, считается нормой. Еще один пример: выпил лейтенант-направленец за российскую бригаду (выпил без нашего участия — бывает!) и лег спать в родном контейнере. Сосед проснулся раньше. Поэтому нашего лейтенанта разбудил уже юрист. Юрист — в том числе и «по национальности» — пожалел бедолагу-соплеменника, что, вообще говоря, редкость: «С русскими хорошо дружишь?» — спрашивает юрист. — «Хорошо», — отрешенно отвечает провинившийся. — «А какой вчера был день?» — «6 июля, а что?» — «То, что это день открытия второго фронта… Напишут русские докладную записку, что это их национальный праздник, тогда спасу». Спасли лейтенанта. Но надолго его в гарнизоне не оставили: русские ведь помогли… Здесь требуется расшифровка. В гарнизоне принят «почти сухой закон». При проведении операций — без «почти». В изобильном гарнизонном военторге («пи-эксе», где цены процентов на 15 ниже, чем в обычном супермаркете) — объемные стеллажи с безалкогольным пивом, вином, ликерами. Такие же водку и коньяк — не видел.

Но если «что-то где-то нашел» солдат, то у него два пути: раскаяться и воспользоваться «контейнером для сброса незаконных предметов» (amnesty box) — даже если увидят, что высыпаешь героин, официально ничего не будет; или на свой страх и риск… Правда, в условиях совместной с нами миротворческой операции американским офицерам взаимодействия официально разрешалось поднять не более трех тостов в дни наших «национальных праздников». По этому поводу была издана специальная директива: первый тост — за дружбу, второй — за президентов, третий… Витиеватое и непонятное даже нам разъяснение про православный обряд поминовения тех, «кто остался в небесах»… (Американцы считали, что это — про летчиков и десантников). Но надо сказать правду: служба отучает «злоупотреблять» даже тех, кто к этому имел склонность на гражданке. То же с курением, не говоря о наркотиках.