Владимир Рохмистров - Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб

Терентьев: «Надобно заметить, что ради своего престижа, который не дает им спать спокойно, англичане на каждое завоевание наше отвечали захватом какого-нибудь ханства. Если не сами захватят, то руками афганцев и кашмирцев, на которых возложена благородная миссия защищать британские владения с севера и северо-востока. За Хиву и Коканд они взяли Келат и Кветту, предоставив афганцам Вахан, никогда им не принадлежавший, и Бадахшан. За Геок-Тепе они отхватили часть Афганистана. За Мерв выдвинули афганские посты в Рошан и Шугнан. За Памир — выдвинули кашмирцев в Канжут, подчинили своему влиянию все независимые ханства к югу от Памира: Читрал и Ясин, а когда русские добились очищения афганцами Рошана и Шугнана, англичане предоставили им Кяфиристан, а сами заняли Читрал и Сват».

Памирский кризис начал назревать практически сразу же после заключения соглашения Горчакова — Гренвилла 1872–1873 годов. Согласившись тогда на уступку и отдав Афганистану по требованию Англии Вахан и Бадахшан, русские политики преследовали откровенно корыстную цель: устранить этой уступкой вмешательство Англии в дальнейшее продвижение России по Средней Азии. В результате в ближайшие годы русским военным и в самом деле удалось присоединить к Российской империи обширные Хивинское и Кокандское ханства, на что Англия фактически посмотрела сквозь пальцы.

Сквозь пальцы смотрело и царское правительство на то, что ни Вахан, ни Бадахшан — эти высокогорные памирские области — никогда не принадлежали Афганистану, а их народы отчаянно сопротивлялись афганскому порабощению. Более того, правительство России сквозь пальцы посмотрело даже на дальнейшее распространение афганской экспансии, охватившее Шугнан и Рошан, захваченные афганцами в 1883 году. Все эти действия афганского владыки, вне всяких сомнений, направлялись Англией, что фактически являлось прямым нарушением договора Горчакова — Гренвилла и давало русскому правительству полное право заявить протест. Однако Россия молчала. Но к концу восьмидесятых годов, когда масса недовольных афганским господством жителей присоединенных областей подняла восстание, ситуация накалилась.

Восстание эмир Афганистана Абдуррахман подавил с величайшей жестокостью. Замечательный русский участник Большой игры Б. Л. Громбчевский, занимавшийся в конце восьмидесятых годов исследовательскими работами в Горном Бадахшане, оказался свидетелем происходивших там событий и оставил их подробные описания. В частности, он писал, что не только многострадальное население Горного Бадахшана, но и другие народы припамирских стран с симпатией отзывались о русских и выражали желание отдаться лучше России, чем англичанам. Так, в сентябре 1888 года, радостно принимая русского путешественника, правитель входящей в состав Канжута Хунзы Сафдаралихан просил передать императору просьбу о принятии его страны в состав России. Показывая письмо вице-короля Индии, он сказал Громбчевскому: «Вот его письмо, в котором он обещает сделать мою страну арсеналом и казнохранилищем Индии… Я ненавижу англичан и прогнал посланцев».

Получив благодаря собранным Громбчевским материалам подробные и достоверные сведения о Памире, Горном Бадахшане и других припамирских странах, а также вняв просьбам многочисленных беженцев из захваченных афганцами областей, Россия из тактики невмешательства и выжидания перешла наконец к активным действиям. Туркестанский генерал-губернатор генерал-лейтенант А. Б. Вревский летом 1891 года отправил на Памир военный отряд из пяти охотничьих команд линейных батальонов Ферганской области и команды казаков под общим начальством полковника М. Е. Ионова. Кроме того, генерал-губернатор и сам решил отправиться вслед за отрядом вместе с командующим войсками Ферганской области генерал-майором Н. И. Корольковым и подполковником Громбчевским. Англичане тут же прознали об этом и особенно сильно встревожились присутствием в свите генерал-губернатора Громбчевского, все последние годы занимавшегося тщательным изучением Памирского региона и прекрасно осведомленного об английском плане раздела Памира между Китаем и Афганистаном. Англия тут же принялась укреплять свою пограничную линию на Гиндукуше, а для рекогносцировки местности и наблюдения за действиями русских послали на Памир своего агента Янгхасбенда.

Капитан 1-го гвардейского полка королевских драгун Френсис Эдуард Янгхасбенд обладал всеми достоинствами, которые требовались от романтических героев тех времен.

Он родился в мае 1863 года в семье военного, в Мюррее, горном поселке в северо-западной приграничной территории Британской Индии, и в 1881 году был принят в Королевский военный колледж, готовивший офицеров кавалерии и пехоты. Уже на следующий год, получив звание младшего лейтенанта, Янгхасбенд был направлен в Первый гвардейский полк Королевских драгун, расквартированный вблизи Дели. Уже в начале карьеры командиры разглядели в нем способности к разведывательной работе, и к двадцати годам Френсис Эдуард уже осуществил множество успешных разведывательных операций, как на границе, так и по другую ее сторону. Похоже, склонность к подобным занятиям была у него в крови: Янгхасбенд был племянником давнего участника Большой игры Роберта Шоу, чьей карьере с детства мечтал подражать. В конечном счете ему было суждено превзойти своего героя. К двадцати восьми годам он стал уже ветераном игры, пользующимся доверием высокопоставленных лиц, с которыми вряд ли случалось вступать в контакт его подчиненным. Секретная работа открыла ему доступ к последним разведданным, касающимся реакции Индии на продвижение русских на Дальнем Севере; предметом его гордости было знание наизусть труда генерала Макгрегора «Оборона Индии», являвшегося библией сторонников «наступательной школы».

Чарльз Макгрегор обладал уникальными познаниями для того, чтобы всесторонне исследовать российскую угрозу Индии. Как генерал-квартирмейстер индийской армии, он был также главой ее недавно организованного разведывательного департамента. Мало того, что он был ветераном многочисленных кампаний на границе, он еще и много путешествовал по Афганистану и Северо-Восточной Персии, даже посетил Саракс. Ясно, что по работе он имел доступ к самым последним относящимся к Индии разведывательным данным, как военным, так и политическим.

Незадолго до этих событий, весной 1887 года, возвращаясь после путешествия через Манчжурию, — а в действительности после сбора развединформации, — Янгхасбенд на обратном пути оказался в Пекине одновременно с полковником Марком Беллом, вице-консулом и своим непосредственным начальником. Белл собирался самостоятельно отправиться в длительную поездку через Китай. Целью поездки было установить, смогут ли маньчжурские правители противостоять российскому вторжению. Янгхасбенд сразу спросил полковника, нельзя ли сопровождать его в путешествии. Белл отказался, заявив, что это станет пустой тратой времени. Гораздо лучше вернуться в Индию через территорию Китая другим маршрутом. Во-первых, это не будет простым дублированием, а во-вторых, даст возможность получить более полную картину военных возможностей страны. Кроме того, после возвращения Янгхасбенд сможет представить отдельный доклад с собственными результатами и выводами.