Ольга Тогоева - Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

Означает ли это, что жители средневековой Франции не были в принципе знакомы с подобными нетрадиционными отношениями? Конечно же, нет. Другое дело, что правовая база для преследования такого рода правонарушений в первой половине XIV в. (как, впрочем, и позднее) являлась еще крайне слабо разработанной. Все знали, что мужеложество существует, большинство людей признавали его смертным грехом — но вместе с тем плохо представляли себе, как нужно расследовать подобные дела, как вести допрос подозреваемых и как их в конце концов наказывать.

Самого понятия «гомосексуализм», безусловно, не существовало ни в эпоху Средневековья, ни в раннее Новое время; его возникновение исследователи традиционно относят к XIX в. [479] Boswell J. Christianity, Social Tolerance, and Homosexuality. Gay People in Western Europe from the Beginning of the Christian Era to the Fourteenth Century. Chicago; L., 1981. P. 9–10, 41–43; Burgwinkle WE. Sodomy, Masculinity, and Law in Medieval Literature. France and England, 1050–1230. Cambridge, 2004. P. 3. Вместо него обычно использовался термин «содомия» (sodomie или bougrerie) — производное от названия библейского Содома, «истребленного» Господом за то, что жители его «были злы и весьма грешны» [480] Быт. 13: 13. . Согласно многим средневековым комментаторам, пассаж из книги Бытия указывал, в частности, на то, что содомляне являлись мужеложцами:

И вызвали Лота, и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их. Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь, и сказал: братья мои, не делайте зла. Вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего [481] Быт. 19: 5–8 (курсив мой — О. Т.). .

Хотя однозначной трактовки данного отрывка не существовало ни в Средние века, ни позднее [482] Подробнее см.: Carden М. Sodomy: A History of a Christian Biblical Myth. L.;N.Y., 2014. , само определение «содомия» прижилось и стало широко использоваться и в теологических трактатах, и в светской литературе, и в законодательстве, сборниках обычного права, городских статутах, и т. д. [483] Boswell J. Op. cit. P. 92–117. Тем не менее, понятие это, по мнению специалистов, могло подразумевать целый спектр различных правонарушений: и гомосексуальные отношения, и скотоложество, и связь с иноверкой или еретичкой [484] Rossiaud J. Op. cit. P. 253–270; Kruger S.F. Convertion and Medieval Sexual, Religious, and Racial Categories // Constructing Medieval Sexuality I Ed. by K. Lochrie, P. McCracken, J.A. Schultz. Minneapolis;L., 1997. P. 158–179; Boone M. State Power and Illicit Sexuality: the Persecution of Sodomy in Late Medieval Bruges 11 Journal of Medieval History. 1996. T. 22. P. 135–153; Hergemöller B. U. Sodomiter, Schuldzuschreibungen und Repressionsformen im späten Mittelalter // Randgruppen der spätmittelalterlichen Gesellschaft / Hrsg, von B.U. Hergemöller. Warendorf, 1990. S. 316–356. . Однако анализ юридических текстов — как светского, так и церковного характера — не вполне, как мне кажется, подтверждает подобный вывод. Напротив, очень часто под содомией подразумевалось исключительно мужеложество.

Так, уже в самых ранних пенитенциалиях — сборниках, устанавливавших тарифицированную систему церковных наказаний за те или иные прегрешения, совершенные как монахами, так и светскими лицами, — мы находим совершенно недвусмысленные определения той преступной связи, в которой можно было уличить двух мужчин. Например, в пенитенциалии конца VI в., приписываемом св. Коломбану, говорилось следующее:

Если какой-то светский человек практикует содомию, т. е. совокупляется с мужчиной, [как если бы это была] женщина, ему следует поститься в течение семи лет. Первые три года — на хлебе и воде, [используя лишь] соль и сушеные овощи; в последние четыре года [он должен] воздерживаться от вина и мяса, и тогда вина его будет прощена [485] “Si quis vero laicus fornicaverit sodomitico ritu, id est cum masculo coitu femíneo pecca-verit, septem annis poeniteat, tribus primis cum pane et aqua et sale et fructibus horti siccis, quatuor reliquis abstineat se a vino et carnibus et ita dimittatur illi sua culpa” (Poenitentiale Columbani // Die Bussordnungen der abendländischen Kirche / Hrsg, von F.W.H. Wasserschieben. Halle, 1851. S. 353–360, здесь S. 357, курсив мой — O. T.). .

То же самое значение «содомия» имела и для Бурхарда Вормсского (t 1025), включившего ее описание в 19-ю книгу своих «Декретов», названную «Корректор» [486] “Fecisti fornicationem Sodomitae fecerunt, ita ut in masculi terga et in posteriora vir-gam tuam immitteres, et sic secum coires more Sodomitico? Si uxôrem habuisti, et semel vel bis fecisti, X annos per legitimas serias poenitere debes, unum ex his in pane et aqua. Si in consuetudine habuisti, XII annos per legitimas serias poenitere debes. Si cum fratre tuo carnali idem scelus perpetrasti, XV annos per legitimas serias poenitere debes” (ßurchardus Wortatiensis. Decretorum libri viginti П PL. T. 140. Col. 949-1058, здесь Col. 967–968, курсив мой — O.T.). . В аналогичном смысле этот термин использовался в теологических и юридических текстах и в последующие века, тем более, что на рубеже XI–XII вв., с началом григорианских реформ, гомосексуальные связи стали особенно активно обсуждаться и осуждаться применительно не только к монашеской среде, но и к обществу людей светских.

На волне этих перемен появилось, в частности, и первое теологическое сочинение, специально посвященное данной проблеме, — Liber Gomorrhianus Петра Дамиани (1007–1072), представлявшая собой письмо к папе римскому Льву IX (1002–1054) [487] Liber Gomorrhianusдатируется 1049 г. Тем не менее, это не означает, что проблема содомии и того зла, которое она несет роду человеческому, не поднималась средневековыми теологами ранее XI в. Собственно, уже Блаженный Августин писал в «Исповеди» о противоестественности гомосексуальных отношений, которые препятствуют деторождению, нарушая тем самым замысел Божий: “Itaque flagitia quae sunt contra naturam, ubique ac semper detestanda atque punienda sunt, qualia Sodomitarum fuerunt. Quae si omnes gentes facerent, eodem criminis rea-tu divina lege tenerentur, quae non sic fecit homines ut se illo uterentur modo. Violatur quippe ipsa societas quae cum Deo nobis esse debet, cum eadem natura, cujus ille auctor est, libidinis perversitate polluitur. Quae autem contra mores hominum sunt flagitia, pro morum diversitate vitanda sunt” (Augustinus. Confessionum libri tredecim. Col. 689–690). Подробнее о взглядах средневековых теологов на содомию см.: Goodich М. Sodomy in Ecclesiastical Law and Theory // Journal of Homosexuality. 1976 (Summer). T. 1. P. 427–434 (перепечатано в: Idem. The Unmentionable Vice: Homosexuality in the Later Medieval Period. Santa Barbara;Oxford, 1979); Jordan M.D. The Invention of Sodomy in Christian Theology. Chicago;L., 1997. . Прославленный бенедиктинец настаивал на исключительной опасности этого «отвратительного и позорнейшего греха» и призывал понтифика санкционировать «самое суровое преследование» содомитов, иначе «меч гнева Божьего окажется обнажен и в своей неукротимой жестокости падет [на головы] многих» [488] “Quoddam autem nefandissimum et ignominiosum valde vitium in nostris partibus inholevit, cui nisi districtae animadversionis manus quantocius obviet, certum est, quod divini furoris gladius in multorum perniciem immaniter crassaturus impendent” (Petrus Damiani an Papst Leo IX. Diesem Brief, bekannt als liber Gomor-rhianus // Die Briefe der Petrus Damiani / Hrsg. von K. Reindel 11 MGH. Die Briefe der deutschen Kaiserzeit. Munich, 1983. Bd. 1. S. 284–330, здесь S. 287). . Более того, Дамиани полагал, что наказанием за мужеложество — безусловно, уголовное преступление (crimen) — должна стать смертная казнь [489] “Hoc nempe flagitium in cetera crimina non immerito deterrimum creditur, quando-quidem illud omnipotens Deus semper uno modo exosum habuisse legatur, et cum reliquis viciis necdum per legale praeceptum frena posuerat, iam hoc districtae ultio-nis animadversione damnabat” (Ibid. S. 289). , о чем, по его мнению, прямо говорилось в Библии: «Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют» [490] Рим. 1: 32. . Понимая содомию как «смертельную рану, [нанесенную] самому телу святой Церкви» [491] “Quid rogo, dixisset, si loetale hoc vulnus in ipso corpore sanctae ecclesiae foetere conspiceret” (Petrus Damiani an Papst Leo IX. S. 294). , он указывал, что она «все оскверняет, все портит, все загрязняет настолько, что ничему не позволяет быть чистым, безупречным, подлинным» [492] “Omnia foedat, omnia maculat, omnia polluit et quantum ad se nichil putum, nichil a sordibus alienum, nichil mundum esse permittit” (Ibid. S. 310). . Иными словами, подрывая церковные устои, содомиты вместе с тем нарушали и законы человеческого общежития, а значит, из общества людей они должны были быть с позором изгнаны [493] Подробнее о концепции Петра Дамиани: Burgwinkle WE. Op. cit. P. 53–65; Scanlon L. Unmanned Men and Eunuchs of God: Peter Damians Liber Gomorrhianus and the Sexual Politics of Papal Reform // New Medieval Literatures. 1998. № 2. P. 37–64; Boyd D.L. Disrupting the Norm: Sodomy, Culture and the Male Body in Peter Damians Liber Gomorrhianus 11 Essays in Medieval Studies I Ed. by A.J. Frantzen and D.J. Robertson. Vol. 11. Chicago, 1994. P. 63–74. .