Евгений Рыжиков - Из кабины такси

И по сей день на Таганской площади стоят «Волги», а на них — водители такси, которые горят желанием отвезти пассажиров в область.

…Вернемся к облику нашей столицы. В середине пятидесятых годов развернулось колоссальное жилищное строительство на юго-западе столицы. Сооружались многоэтажные дома, в которых открывались всевозможные магазины, строились кинотеатры, лечебные и культурно-бытовые учреждения. На месте огромной бывшей свалки, огородов и пустырей стал вырисовываться жилой массив с асфальтированными проездами, с главной артерией Юго-запада — Ленинским проспектом.

Вот еще один уголок Москвы, где в середине пятидесятых годов развернулось большое строительство, — Измайлово. Старинный лесопарк примкнул к улицам, которые носят название «Парковые», их всего шестнадцать. Вдоль их построены и строятся прекрасные жилые дома, много магазинов и других учреждений, необходимых для нужд населения района. Подведена линия метро. Здесь, так же как и на Юго-западе, строительство продолжается.

В настоящий момент вся огромная территория между Измайловским лесом и Щелковским шоссе застроена. Сюда же на Щелковское шоссе протянулась линия метрополитена. Это уже благоустроенный северо-восток столицы.

На стыке Большой Черкизовской улицы и Щелковского шоссе, откуда берет начало Халтуринская улица, в небольшом доме проживает мой товарищ шофер первого таксомоторного парка Михаил Наумович Мазур. В его родном районе с ним произошел редчайший случай, о котором стоит рассказать.

— Стоял конец ноября. Прямо с первой посадки попадаю в свои родные края — Черкизово. Я живу на Халтуринской улице, но домой заезжать сейчас ни к чему: обедать еще рано, жена с ребенком, наверное, пошла к матери. И, как говорится, мимо дома с песнями прямиком следую на стоянку — Преображенская площадь. Стоянка здесь боевая. «Победы» одну за другой расхватывают клиенты, на место уехавших становятся новые. А я на своем ЗИС-110 стою, как монумент, и пассажиры, искоса поглядывая на черную громадину, обходят ее и плюхаются в очередную «Победу». Уж сколько машин ушло, а я все не двигаюсь с места. Пытался некоторым предложить свои услуги, но в ответ слышал: «Слишком дорога», или: «На что такой огромный сарай, я и на маленькой доеду».

Тогда я делаю маневр и перемещаюсь на самый край площади — к ресторану «Звездочка». Тут уж я стою в полном одиночестве.

Не прошло и трех минут, как с трамвая слез мужчина, в руках у него два больших коричневых чемодана. Когда он подошел к моей машине, я разглядел его: лет сорока, небольшого роста, с глубоко посаженными голубыми глазами. Одет в синее зимнее пальто с черным котиковым воротником, на голове зеленая велюровая шляпа, из-под которой выбиваются белобрысые курчавые волосы. Через левую руку перекинут темно-синий шерстяной макинтош.

— На Лубянку оттащи меня, — обратился он ко мне и, самовольно открыв дверь салона, поставил в него чемоданы, уселся сам.

Вдруг меня бросило в жар. Мне показалось, что на пассажире надеты мои собственные вещи, но я не совсем был уверен в этом и, чтобы лучше рассмотреть его, затеял ненужный разговор.

— Почему на Лубянку? — спросил я. — Ведь Лубянки теперь не существует, есть улица Дзержинского, — скользя глазами по фигуре клиента, разглагольствовал я. Взгляд мой упал на чемодан. На крышке одного из них верхний коричневый слой картона был содран, и белое продолговатое пятно, величиной со столовую ложку, у меня зарябило в глазах.

Сомнения больше не было: это мой чемодан. Когда я возвращался из Германии, в поезде один солдат, слезая с верхней полки, наступил на него кованым сапогом и содрал верхний слой. Я еще тогда, помню, крепко выругал его за неосторожность.

Сразу в голове зашевелились две мысли: первая — что с женой, ребенком, может быть, преступник их обоих убил; вторая — каким способом задержать вора?

— Ну, друг, давай поехали поскорей, а то времени мало остается. Мне еще на Белорусский вокзал нужно, на поезд.

Я завел двигатель и чуть ли не со стокилометровой скоростью помчался к центру. У метро «Сокольники» проскакиваю сразу два красных света, свистка милицейского не последовало. У Красносельской нарочито медленно проползаю опять на красный, но что такое? Где регулировщики? Опять нарушение мне сходит с рук. Смотрю в зеркало. Клиент, ничего не подозревая, опустив веки, дремлет.

У Северного вокзала, рискуя попасть в аварию, я делаю следующий трюк: с сильного хода слева направо подрезаю автомашины, следующие справа от меня, и, нажав со всей силой на педаль тормоза, становлюсь у будки регулировщика. От толчка, происшедшего из-за резкого торможения, клиент срывается с сиденья, летит в перегородочное стекло лимузина и выбивает себе зубы. Итог — преступник задержан. В сопровождении милиционера и двух граждан везу его на Верхнюю Красносельскую улицу, в оперативный отдел милиции. Тут лицо моего бывшего клиента приняло какое-то наглое выражение, а белесые курчавые волосы, которые уже не прикрывала моя шляпа, разметались во все стороны. Тут только я заметил, что он был обут в мои новые желтые ботинки.

На втором этаже здания нам пришлось проходить через большую комнату, которая была набита людьми. Они со своими мешками и котомками расположились кто где сумел: на лавках, стульях и даже прямо на полу.

Курчавый, по-видимому от злости, стал их пихать ногами. В соседней комнате нас принял оперуполномоченный. При допросе выяснилось следующее: фамилия вора была Лысенко, белорус, житель города Гомеля. При обыске был обнаружен фомка (воровской ломик с ручкой), немного денег, паспорт, расческа и носовой платок. Оружия не оказалось.

Мне хотелось поскорее попасть домой, узнать, как там обстоят дела. Я страшно волновался за жену и сына. Когда я стал просить об этом дежурного, то курчавый, как бы успокаивая меня, бросил: «Не робей, я по «мокрым» не хожу».

Преступника оставили в отделе, вещи также, а я в сопровождении двух сотрудников отправился к себе домой.

Две двери моей квартиры были взломаны. В комнате хаос, двери и ящики шкафа раскрыты и почти все содержимое изъято. На диване валялась засаленная старая телогрейка, потертые брючишки, а около него стояла пара рабочих бутц. Как видно, с вором я был одинаковой комплекции, и моя одежда пришлась ему впору. Вокруг было тихо, как будто ничего не случилось. Жены дома не было, соседи, по-видимому, тоже ничего не знали. Пока милиция составляла акт, я сбегал за женой и рассказал ей о случившемся. Она от испуга чуть не лишилась дара речи. Я ее еле успокоил. Оставив сына, у бабушки, она вместе со мной отправилась на Красносельскую. Там мы просидели очень долго, пока разобрались с нашим делом.