Алексей Кузнецов - Суд идет. О судебных процессах прошлого: от античности до новейшей истории

Обвинительное заключение, составленное по итогам двухнедельного следствия, утверждает, что «арестованный Павлов, являясь участником антисоветского военного заговора, еще в 1936 году, находясь в Испании, продавал интересы республиканцев. Командуя Западным Особым военным округом, бездействовал. Павлов признал себя виновным в том, что в заговорщических целях не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабляя мобилизационную готовность войск округа, и из жажды мести за разгром заговора открыл фронт врагу».

Суд над четырьмя генералами состоялся в ночь с 21 на 22 июля и продолжался три часа пятнадцать минут. Судила их Военная коллегия Верховного Суда СССР в составе армвоенюриста В. В. Ульриха и диввоенюристов А. М. Орлова и Д. Я. Кандыбина. В своем последнем слове генерал Павлов сказал: «Я прошу исключить из моих показаний вражескую деятельность, так как таковой я не занимался. Причиной поражения частей Западного фронта являлось то, что записано в моих показаниях от 7 июля 1941 года, и то, что стрелковые дивизии в настоящее время являются недостаточными в борьбе с крупными танковыми частями противника… Я не смог правильно организовать управление войсками за отсутствием достаточной связи. Я должен был потребовать радистов из Москвы, но этого не сделал. В отношении укрепленных районов. Я организовал все зависящее от меня. Но должен сказать, что выполнение мероприятий правительства было замедленно. Я прошу доложить нашему правительству, что в Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступления в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне».

Интересно, что из приговора все обвинения в измене и заговоре были исключены, хотя в ходе судебного разбирательства судьи продолжали Павлова и Климовских в этом уличать. Мы можем только догадываться о том, по каким соображениям это было сделано. Возможно, Сталин (понятно, что такое решение Ульрих самостоятельно принять не мог) не хотел «генеральской паники», которая могла последовать за появлением информации о том, что дело о «заговоре в Красной армии» не закончено… В итоге генералы были приговорены к смертной казни и немедленно расстреляны за «трусость, бездействие власти, нераспорядительность», за то, что допустили «развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной армии, тем самым дезорганизовав оборону страны и создав возможность противнику прорвать фронт Красной армии».

Трудно сегодня сомневаться в том, что действия Д. Г. Павлова в качестве командующего округом накануне войны и фронтом в первую ее неделю были далеко не самыми удачными. Наверное, часть вины за это лежит на нем самом. С другой стороны, как мы теперь понимаем, он был поставлен в такие условия, что решить стоявшие перед ним задачи не мог в принципе, как не решили их в 1941-м ни начальник Генштаба, а затем командующий Западным фронтом Жуков, ни командир мехкорпуса, а затем командующий армией Рокоссовский, ни командующий армией, а позже – фронтом Конев. Трудно сомневаться в том, что на месте Павлова и Климовских при ином стечении обстоятельств вполне могли оказаться будущие «маршалы Победы»…

Большую роль в послевоенной реабилитации казненных сыграл генерал Л. М. Сандалов, принявший в свое время 4-ю армию после ареста Коробкова. В 1956 году он подготовил и направил руководству Советской армии аналитическую записку, в которой содержались следующие выводы: «1. Основная вина в разгроме войск ЗОВО в начальный период войны должна быть с командования войсками ЗОВО снята. 2. Более тяжелая доля вины командования войсками ЗОВО в разгроме войск округа по сравнению с командованием соседних военных округов проистекает из-за неудачного состава командования ЗОВО предвоенного периода, и часть этой вины поэтому ложится на тех, кто утвердил такой состав командования округа. 3. Никакого заранее намеченного умысла по разгрому войск округа или способствованию разгрому войск со стороны всего командования округа и его отдельных лиц не было. 4. Судимость с представителей командования войсками ЗОВО должна быть снята».

31 июля 1957 года Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор «по вновь открывшимся обстоятельствам» и прекратила дело «за отсутствием состава преступления».

«…Суд считает, что подсудимые несут ответственность за свои действия. Те, кто носил мантию и выносил приговоры другим. Те, кто участвовал в подписании указов и отдаче распоряжений, целью которых было убийство других. Те, кто благодаря своему положению активно проводил в жизнь те законы, которые были противозаконны даже в рамках германского правосудия. Главный принцип уголовного права в любом цивилизованном обществе заключается в следующем: тот, кто склоняет к убийству другого, тот, кто дает другому оружие убийства, тот, кто потворствует убийству, – виновен».

Эти слова американский кинопродюсер и сценарист Эбби Манн вложил в уста судьи Хейвуда, главного героя драмы «Нюрнбергский процесс» (Judgment at Nuremberg). В знаменитом фильме 1961 года, снятом великим Стенли Крамером и названном впоследствии Американским институтом киноискусства «одной из величайших юридических картин в истории», эту роль исполнил выдающийся актер Спенсер Трейси. Этот фильм – об ответственности человека за то, что он делает, искренне полагая, что действует во благо своего народа, и о том, чем иногда оборачивается это «благо»…

В 1980-е годы московский Театр имени Моссовета поставил по пьесе Э. Манна спектакль «Суд над судьями». Роль прокурора блестяще исполнил артист Георгий Жженов. Когда он произносил: «Суд – это не просто юридический процесс; это духовный процесс. Суд – это храм закона. Подсудимые тоже это знали. Они очень хорошо понимали, что такое зал суда. Заседая здесь в черных мантиях, они искажали, они извращали, они уничтожали правосудие и закон в Германии», – казалось, что он говорит также и о тех судьях, которые в 1939-м отправили его в колымские лагеря…

По окончании войны союзники планировали провести несколько больших процессов силами международного военного трибунала. Однако растущее напряжение в отношениях между победителями довольно быстро поставило крест на этих планах. Для того чтобы создать юридическую базу для наказания нацистских преступников, Союзная Контрольная комиссия для Германии 20 декабря 1945 года приняла Закон № 10, который уполномочивал державы-победительницы осуществлять судебное преследование лиц, подозреваемых в совершении преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности, самостоятельно на территории своих зон оккупации. Статья 3 этого закона гласила: «Трибунал, который будет судить лиц, обвиняемых в перечисленных преступлениях, будет назначаться Главнокомандующим соответствующей зоны. Он же будет определять процедуру трибунала».