Кошмар на улице Вазир

5. Противник, увидев подразделение с лестницами, запросто угадает, что атакующие будут перебираться через стену. Я не подготовил успех своего взвода. Вход через стену и лестница представлялись мне достаточно хитрым ходом, обеспечивающим «немедленный» доступ ко входу в дом. Теперь, оглядываясь, я вижу, что эта идея была совершенно бесхитростной. Любой, кто видел, как мы устанавливаем лестницу, мог бы догадаться, что мы собираемся делать и где будем входить.

6. Путь к месту боя — это часть боя. Я рассматривал лестницу, как этакую «переправу» через тот адский двор. В действительности она стала дорогой на тот свет для тех из нас, кто пошёл «вперёд и вверх». А всё потому, что я недооценил противника — у которого есть и глаза, и голова на плечах.

7. Я не организовал подавление противника, когда мы ринулись в его зону поражения. Совершенно по-дурацки я не принял вообще никаких мер для подавления. Поскольку никто не стрелял по нам, я не чувствовал себя вправе организовать движение через стену под прикрытием огня из М240. Я даже не обсудил этого с Мэдденом, и все его стволы смотрели не в ту сторону. Мы во дворе могли бы выжить, если бы не те секунды, что были нужны на разворот турелей — ведь гранаты метали с крыши.

8. У войны нет «расписаний». Ты не заработаешь дополнительных очков, закончив дело до удара несуществующего гонга. Я всё думал, что же заставляло меня так спешить на встречу со смертью. Глядя вниз на сцену боя, я видел, как взвод молотил по дому из М240 и 50-го калибра группы Блессинга. Было ясно, что никто не уцелеет под их огнём. Из глубин моей памяти всплыли слова с тренировок в Форт-Беннинге — «создай условия».

9. Помни — ты будешь реагировать так, как тебя учили. Я много учился, как биться внутри дома, но никогда не думал, как мне вообще попасть в этот дом.

Мой сон опять овладел мной.

Снова Мэдден указывал на угловой дом, пока я оценивал ситуацию. Мэдден был уверен, что два плохих парня заскочили именно в этот дом. Я был взбешён: один солдат убит, машина выведена из строя. Адреналин во мне пульсировал, я чувствовал желание всего взвода убивать — и убивать прямо сейчас. Я приказал Мэддену переместить одну из его машин, чтобы изолировать дом с тыла и перекрыть пути возможного отступления. Что-то внутри меня призывало избегать поспешных решений. В голове всплыло, как один из инструкторов начальных офицерских курсов говорил что-то в духе «поспешил и провалился». После перемещения машины из дома никто не смог бы убежать незамеченным. Так чего спешить? Если в этом доме были плохие парни, они уже никуда не денутся. Я выглянул за угол и увидел широко распахнутые ворота. Это был явный путь к дому, и я сразу же его отбросил. Я подумал, что можно перебраться через стену, и приказал Мэддену приготовиться подавлять пулемётным огнём второй этаж.

Мэдден согласился, что это единственный способ преодолеть стену. Однако он заметил, что, если в доме не окажется плохих парней, мы рискуем отхватить на всю катушку по статье 15-6, особенно если огонь на подавление приведёт к «побочному ущербу». Мэдден был уверен, что «плохие парни» заскочили в дом, но не был уверен, что те не успели убежать через задний ход перед тем, как тыл был перекрыт. В этой части Багдада никто не собирался включать для нас транспарант «Игра началась», как в Фаллудже. Так что вариант с огневым подавлением был непроходным. Тогда я решил: раз взвод не может поддержать нас огнём при проникновении, он может быть наготове, чтобы обеспечить это при первой необходимости.

Блессинг доложил, что батальонная группа быстрого реагирования прибыла, и он передал им машину для эвакуации. Два человека из отделения убитого солдата должны будут сопровождать его тело на передовую базу. Я принял решение не начинать штурм дома, пока весь взвод не соберётся, и приказал Блессингу расширить наши позиции, разместив на крышах двух соседних домов наших взводных снайперов. Эти дома обеспечивали прекрасные господствующие позиции.

Вид на двор, на заднем плане — мечеть. Метка на стене слева обозначает нашу первую позицию

Блессинг доложил об исполнении, отметив, что каждый солдат взвода получил задачу подавлять конкретное окно или сектор крыши в случае попытки противника открыть огонь.

Когда все было готово, Мэдден поставил лестницу и штурмовая группа во главе со мной двинулась через стену. Когда замыкающий группы оказался на стене, выстрел сразил его, и он упал на вражескую сторону. Солдаты группы прикрытия моментально открыли огонь по окнам, а штурмовая группа укрылась за машиной, стоявшей во дворе. Один из моих людей потащил раненого в укрытие за машиной. Я услышал взрыв гранаты наверху, наверное, на крыше. Пулемётчик моей группы поставил пулемёт на капот машины и открыл огонь по единственному окну первого этажа, выходящему в нашу сторону. Насколько я мог видеть, сколько-то эффективного огня по нам не велось. Ствол пулемёта был не далее фута от моей головы, так что пулемётное стаккато звучало чертовски громко.

Я услышал свой крик «Пошли, пошли!», как часто делал во время тренировок. Паля очередями по окнам, мы бросились ко входной двери и прижались к стене. Пулемётчик поспел за нами, заняв позицию № 3 в «ёлочке».

Вид на входную дверь с позиции у машины

У меня было три человека, чтобы захватить позицию в доме. Раненый остался за машиной с товарищем, который накладывал ему жгут на руку. По «ёлочке» передали пожатие «готов». В этот момент Блессинг заорал по радио, чтобы мы подождали. Однако моя адреналиновая накачка уже понесла нас через дверь. Первый номер, едва успев шагнуть через порог, получил пулю в лицо и рухнул мёртвым. Я упал, споткнувшись об него, и увидел, как номер три получил просвистевшую надо мной очередь в пах и ноги. Полнейший хаос! Лёжа на полу, я успел увидеть в глубине холла пулемёт за баррикадой и пули, которые убили меня.

Открытые двери не означают приглашение…

По пути на судилище святого Петра я повстречал Ахмеда. Он был доволен тем, как послужил своему делу, но сокрушался по поводу неудачного развития боя. Я попросил описать бой с его точки зрения. Ахмед сказал, что их план состоял в том, чтобы убить во дворе как можно больше американцев. Они заметили, что мы подготовили лестницу, и сменили позиции, чтобы вести огонь в этом направлении. Один человек должен был метать гранаты с крыши, ещё один был выделен, чтобы срезать пулемётным огнем «неверных», которые каким-то чудом добрались бы до двери. Дверь специально была оставлена открытой, чтобы американцы напоролись на пулемётную засаду в холле. Ещё один мёртвый боевик по имени Мохаммед вмешался в разговор. Мохаммед был метателем гранат. Когда он встал, чтобы метнуть гранату, снайпер неверных ранил его в бросковую руку. Граната упала, а так как он уже выдернул чеку — взорвалась, разнося его надвое. Мохаммед печалился о том, что так и не убил ни одного «неверного». Ахмед был раздражён тем, что, как только он выстрелил в солдата на стене, по ним открыли шквальный огонь. Мы засыпали весь второй этаж градом свинца, так что нас не смогли убить во дворе. Ахмед схлопотал пулю, сделав лишь несколько выстрелов по нам.