Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Собственно говоря, я собирался не распространяться о себе, а сопровождать людей в их безутешных поисках истоков Зла. Одно из самых захватывающих путешествий, в которое они отправились с этой целью, привело их к самим себе. Наступил момент, когда людям стало ясно, что нет смысла отрицать наличие демонов внутри крепости их собственной души, ибо они поселились там давно и отлично себя чувствуют, ведь довольно долгое время люди не знали, где им искать демонов.

Прошло изрядное количество времени, прежде чем люди соблаговолили признаться самим себе, что Зло может быть найдено не только за высокими стенами логики и разума, но и внутри их собственной души, что Зло крадется легким шагом, оно везде и повсюду; а если представлять Зло как принцип и идею, то имманентность [104]всегда сопровождала трансцендентность. Люди заметили, что во всех своих попытках укрепить стену и при этом продвинуться на неизведанную территорию они только отдалялись от подлинной сути своей души и пребывали в полной растерянности, не в силах разобраться в своей душе и став чужими самим себе.

Людям крайне неприятно было узнать, что внутри роскошной и блестящей стены логики и разума, сооружение которой они всегда ценили так высоко, обнаружились закоулки, запущенные и грязные, где угнездились демоны, которые могли беспрепятственно возвращаться сюда после разбойничьих набегов на богатые нивы человеческой души.

Первым делом люди попытались отделаться от этих закоулков, объявив их анимальной частью души человека, животным началом, чем-то вроде червя Зла, т. е. той частью, которая отличает человек от Бога и в которой бушуют необузданные инстинкты, присущие любой культуре. Некоторые люди предложили обнести и эти инстинкты стенами, чтобы заключить их в отдельные гетто и защитить тем самым более благородные части человеческой души от вредного общения с ними.

Однако нашлось мало людей, которые, преисполнившись мужества, отправились на поиски тайных убежищ демонов, одни с целью побороть их, другие — чтобы отнять у них добычу, и только некоторые захотели как можно больше узнать о демонах, как таковых, видах и способах их существования. Путешествия к истокам души были полны лишений и опасностей, и многие психонавты [105]так и не вернулись домой — нашли по пути свое счастье или погибли в муках и лишениях. Что же касается отчетов и сообщений, поступивших в результате в сферы логики и разума, то сначала они звучали для благовоспитанных людей как нечто невероятное, ибо в них постоянно велась речь о некой пропасти [106], или Бездне, открывшейся внутри той потаенной части души, где такая пропасть даже не предполагалась. Она открылась скорее случайно, выступив под хрупкими слоями приличий и культуры. Но даже я не знаю, сколько отважных психонавтов спихнул с обрыва Абадон, ангел Бездны, и сколько их, ослабев, свалились сами, но мы должны воздать им должное и выразить наше сочувствие.

Сегодня известно, сколь узок гребень, на котором приходится балансировать, чтобы исследовать эту пропасть, не потерявшись в ней навечно, ибо какая может быть польза от исследователя, если он не может доложить о результатах и находках? Меня вновь немного примирило с людьми то, что во все времена находились люди, пусть их было немного, которые, несмотря на страхи и опасности, отправлялись на поиски истоков души и при этом не боялись многократно заглянуть в эту Бездну, один лишь вид которой потрясает человека.

Однако большинство людей уподобились трем обезьянам, из которых одна закрывает лапой глаза, другая — уши, а третья — рот, чтобы ничего неприятного не видеть, не слышать и не говорить, ибо когда считаешь мир всего лишь продуктом собственного восприятия, проще всего избежать содержащегося в нем Зла, максимально ограничив его восприятие. Но таким простым способом нельзя уйти от демонов, так как они прочно обосновались в самом центре человеческой души, где испокон века вырабатывается восприятие. Пусть исходные материалы для него собираются со всех уголков и концов мира, но восприятием они станут только благодаря искусности древних мельниц и кузниц, спрятанных в глубинах души, там, где переулки особенно узки, а дома особенно ветхи, поскольку в результате этого процесса образуется очень много отходов, а для получения качественного продукта подходит только редчайшее и благороднейшее сырье [107].

Но демоны умны и изворотливы, они давно заметили, какую ценность может представлять собой восприятие. Теперь они сами мастерят его из отходов и подсовывают ничего не замечающим людям, давно уже не умеющим отличать хорошее восприятие от плохого, ибо качество не ценится в мире людей с тех пор, как Мамон стал идолом, а разум — его блудницей. Этого ни Бог, ни я не смогли предотвратить, поскольку мы, к сожалению, заметили это, когда уже было поздно, и теперь нам приходится бороться с докучливыми конкурентами, которые захватывают все новые территории человеческой души и не ставят нас ни в грош, хотя мы пришли значительно раньше, но традиции тоже уже не в почете.

Но истинно говорю: настанет день, когда идол Мамон и его блудница Разум сорвут с себя маски, и люди застынут в ужасе и страхе пред этими отвратительными рожами, и будет великий плач, и люди будут умолять о помощи и милости и Бога, и Дьявола, но я очень обстоятельно все обдумаю, ведь я знаю людей и их вечную неблагодарность.

Однако я снова отвлекся, итак, зверь, видите ли, является источником Зла и злого духа, т. е. меня, Дьявола, с удовольствием изображали в виде зверя или иногда снабжали звериными причиндалами. Что я об этом думаю, я уже изложил, хочу здесь только добавить, что может существовать и другое видение, в зависимости от того, что находится у кузнецов восприятия en vogue, а это может изменяться каждый день. Разве не было уже чудесных и в высшей степени эстетичных изображений богов [108], мощное и возбуждающее тело которых венчала голова шакала, быка или сокола, и разве не было среди них льва с головой человека; в ту пору люди были в ладу с собой и со зверем в своей душе, ведь именно в нем, в этом чистом единстве, понимали они подобие Богу, так как Бог был также и создателем зверей, и им имманентен Бог, может быть, даже в большей степени, чем людям. Разве Бог не создал животных задолго до человека, поскольку Он раньше подумал о них и посчитал это более важным?

В свое время я очень внимательно наблюдал за действиями Бога, находясь в непосредственной близи от Него, и позвольте заверить, что в то время не создавалось впечатления, будто Он чем-то недоволен, ибо «создал Бог тварей и увидел, что это хорошо», и разве не по этой причине дал Он херувимам два лица, а иногда и три, и одно из них — лик льва, а другое — орла, а разве херувимы не ближе Богу, чем люди, ведь Он может выносить образ человека лишь тогда, когда Он одновременно зрит образ зверя. Ведь зверь не ведает ни Добра, ни Зла, так как он не вкусил от Древа познания, равно как утка и, наверное, муравьи, хотя в этом я не очень уверен, поскольку остатки фрукта, от которого откусила сначала Ева, а потом Адам, найдены не были. А разве не известно о муравьях, что они едят все, что только попадется? То же самое говорят и о китайцах, поэтому для людей было бы лучше, если бы в жилах Евы и Адама текла китайская кровь, так как они в первую очередь съели бы не яблоко, а змея, и история человечества потекла бы совсем по-другому.