Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Причиной многих недоразумений в этот период было разделение ответственности за функционирование системы проверки между разными ведомствами. Если СПП отчитывались перед НКО, то специальные лагеря подчинялись УПВИ [180] Последний факт часто трактуется в политическом ключе — власть уравняла своих солдат с вражескими пленными. Однако, поскольку лагеря нужно было развернуть быстро и в зимних условиях, единственной альтернативной структурой с «лагерным» опытом на тот момент был ГУЛАГ. Отправка «фильтрантов» в исправительно-трудовые лагеря политически была бы еще более сомнительной. Выбор УПВИ также объясняется бездействием этой структуры в условиях малого поступления военнопленных. См.: Цунаева Е.М. Учреждения военного плена НКВД — МВД. С. 67. во главе с капитаном (позже — майором) госбезопасности П.К. Сопруненко, в центре работу по фильтрации курировал заместитель Берии комиссар госбезопасности третьего ранга И. А. Серов.

Приказ НКВД № 001735 «О создании специальных лагерей для бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и в окружении противника» от 28 декабря 1941 г. / 6 января 1942 г. зафиксировал важные особенности работы этих учреждений [181] Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях. С. 463–466. . Проверка лагерных контингентов возлагалась на особые отделы, подчинявшиеся Управлению особых отделов НКВД. Они работали автономно от всей остальной администрации в лице начальников и комиссаров спецлагерей. Второй особенностью было снабжение лагерей: при подчиненности НКВД обеспечивать их помещениями, казарменным инвентарем, постельными принадлежностями, питанием, отоплением, необходимым обмундированием и санитарной обработкой должно было Управление тыла НКО.

13 января вышла инструкция, регламентировавшая содержание проверяемых в спецлагерях [182] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 634. Л. 57–76. . В ней описывается типичный лагерь — ограда, вышки, колючая проволока, жилые помещения, за которыми закреплялись контингенты. В проекте инструкции предполагалось проживание проверяемых в бараках и корпусах, однако реалии зимы 1941–1942 гг. привели к добавлению «и землянках». Свидания и переписки запрещались. Помимо СПП, поступление контингентов ожидалось от органов НКВД и специальных госпиталей. На территории лагеря частично сохранялись армейские порядки. Комсостав (от младшего лейтенанта и выше) размещались в отдельных помещениях. Рядовые и младший комсостав «при встрече с начальствующим составом обязаны приветствовать его, согласно устава Красной Армии». Начальники лагерей не могли накладывать дисциплинарные взыскания на «бывших военнослужащих» из числа командиров и комиссаров полков и высший командный состав. Помимо этого, инструкция уточняла, что вопросы снабжения спецлагерей решаются указаниями не только ответственного за это НКО, но и самого НКВД.

После прохождения проверки большинство «фильтрантов» направлялось в действующие воинские части. Всего к концу 1942 г. из 172.081 человек, поступивших в спецлагеря, 150.512 были отправлены в военкоматы [183] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 23а. Д. 2. Л. 121. . Более детальные данные имеются по отдельным лагерям. В 1942 г. из принятых Череповецким спецлагерем № 158 5653 человек были переданы в районный военкомат 4.077, арестованы — 358, умерли — 29, бежали 4, переданы в Грязовецкий спецлагерь — 1.152 человека [184] Кузьминых А.Л, Старостин С.И. Спецлагеря для бывших военнослужащих. С. 52. . В Грязовецком № 150 за весь 1942 год из принятых 12.439 человек были отправлены РВК 11.424, арестовано 495, умерло 13 и бежало 4 проверяемых [185] РГВА. Ф. 3/п. Оп. 4. Д. 27. Л. 114. . Схожие цифры дает статистика движения и по Старобельскому лагерю № 245: к 1 мая 1942 г. в него прибыло 6.880 человек, из них было передано в РВК 5.783, арестовано особым отделом 47, бежало 11, умерло 12 человек. Также из него было передано 1-му управлению НКВД УССР 10 человек, а особым отделам 37-й и 28-й армий 21 человек [186] РГВА. Ф. 3/п. Оп. 4. Д. 36. Л. 49. . В Южском спецлагере № 165 к 15 августа 1942 г. прибыло 8.384 человека, из них убыло в РВК 7219, арестовано 381, умерло 39, было отправлено в Управление Особых отделов НКВД в Москву 50 и в УНКВД Ивановской области 5 человек [187] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 7а. Д. 2. Л. 251. . Из приведенных данных следует, что для части проверяемых спецлагеря не были финалом проверки — их могли отправить в другие подразделения органов государственной безопасности.

Логика регионального развертывания первых 4 спецлагерей (Грязовецкий № 150, Южский № 165, Тамбовский, Фроловский № 248 (ранее планировалось открыть его в Ново-Аннино, но подходящих свободных помещений там не нашлось)), которые предписывал создать в трехдневный срок приказ НКВД № 001735, объяснена в его тексте: Грязовецкий должен был обслуживать сразу 4 фронта (Карельский, Ленинградский, Волховский и Северо-Западный), Южский и Тамбовский принимали людей от двух фронтов каждый (первый — от Западного и Калининского, второй — от Брянского и Юго-Западного), Фроловский предназначался только для Южного фронта. От передовой все эти пункты находились довольно далеко, особенно в случае с Южным фронтом. Ответственность за их быструю организацию лежала на заместителях Берии — Серове и В.В. Чернышове. В Грязовецком и Южском лагерях уже имелась инфраструктура: первый располагался в монастыре святого Корнилия, использовавшегося в качестве дома отдыха [188] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 35а. Д. 25. Л. 1. , второй еще в 1939 г. принял пленных польских военнослужащих, а затем и красноармейцев, вернувшихся из финского плена [189] Носырева Л., Назарова Т. Пойдем на Голгофу, мой брат // Родина. 1995. № 12. С. 105. .

Этот же приказ предписывал начальнику УПВИ Сопруненко создать, теперь уже в декадный срок, еще 6 лагерей. Для южного и северного флангов советско-германского фронта создавалось еще по одному спецлагерю (Череповецкий № 158 и Старобельский № 245). Для наиболее активно наступавших войск Западного направления создавалось уже не 2, а 4 спецлагеря (Рязанский № 178, Суздальский № 160, Острогожский № 268, Подольский № 174). Большая их часть располагалась недалеко от линии фронта. Компактное развертывание северных лагерей на значительном удалении от передовой объясняется тяжелыми климатическими условиями, затрудняющими строительство любых объектов.

Судя по сделанными архивистами пометкам на документах [190] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 93. Л. 218. , следующим приказом НКВД о спецлагерях стал № 00161 от 28 января 1942 г. В ГАРФе данный документ отсутствует, однако можно предположить, что в нем речь шла о создании еще ряда спецлагерей (Горячий Ключ (Саратовский), Новороссийский, Гороховецкий № 170, Усьманский № 192, Валуйский № 196 [191] Также известен под № 180. См.: Мизис Ю.А. Тамбовский спецлагерь. С. 121. , Абинский № 240, Керченский № 250.). Точно известно, что Колтубанский № 252 был создан именно этим приказом [192] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 9а. Д. 11. Л. 3. , не выявленным приказом от 28 января 1942 г. был создан и Новороссийский лагерь [193] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 7а. Д. 2. Л. 79–80. .