Виктор Андрющенко - В огне и тишине

— Швайген! Молчать!

Как всегда в минуту опасности, мысли у Сергея понеслись каким-то роем: что-то вспоминал, что-то взвешивал, что-то предвидел, что-то пытался предугадать, что-то оценить, где-то поискать выход, в чем-то усомниться… И все это одновременно. Потом вдруг все стихает и стихает. И остаются одна-две ясные и четкие, как черные галки на снегу, то ли мысли, то ли картинки. «Так, значит, Николай раскрылся. Выходит, и мне сознаваться. А в чем? Что сказал Николай? И случайно ли они так быстро попали в лапы врага? Может, у него особое задание, на счет которого командование решило не ставить меня в известность? А может… Как быть? К черту! Дальше легенды не пойду».

Вилли шагнул к Сергею, протянул к лицу лапищу, до дикой боли защемил нос, крутанул лицо к Николаю, рокотнул:

— Его знайт?

— Да, знаю. — Сквозь застилавшие глаза слезы увидел мутное лицо Николая. — Пусти, сволочь!

Тяжкая пятерня Вилли стукнула по затылку, перед глазами поплыли круги. Вилли отпустил нос, гоготнул:

— Юберменш! — И тут же опять грозно: — Парашют! Тол!

Сергей, вытирая слезы и кровоточащий нос, шмыгал и молчал.

Неожиданно вмешался Николай:

— Да ладно, Серега… Пытать же будут… Знают же…

— Поедем. Покажу. — Сергей шмыгнул носом.

Вилли воркотнул. Франц схватил Сергея, поволок на улицу, втолкнул в машину. Все свои похоронки Сергей нашел быстро. Франц пересчитал толовые шашки. Вылузгал из обойм патроны к пистолету. Доволен. На обратном пути даже в бок не толкал.

В кабинете, кроме Вилли, ждал еще какой-то немец. Весь в черном. Наверное, СС. Высоченная тулья на фуражке. Погоны в серебряных сплетенных змейках. Холеный, надменный, невозмутимый. Глаза навыкате — портят аристократический вид, и даже благородная бледность с синевой выбритых щек не может зашторить первое оглушающее впечатление: садист.

«Как же их, этих черных чертей? Штурмбан… нет — штурмфюрер или шарфюрер. Чтоб вас черти…»

Черный легко и ловко встал, подошел, схватил Сергея за подбородок, крутанул голову, аж шея хрустнула. Деловито, как что-то неживое, промял всей пятерней кожу на лице, отчего из-под струпьев выступила и вяло потекла кровь. Обошел вокруг. Схватил за левую руку, резко рванул ее вверх, другой рукой одним рывком оборвал пуговицы сразу и на пальто, и на сорочке, обнажил черно-синий от ушиба бок, разом отпустил и руку, и одежду пленника и, ни на кого не глядя, отрубил:

— Парашютист.

И повернувшись к Сергею:

— НКВД? Диверсант? Разведка? Только не врать! Проверю.

К этому времени, выйдя из полуобморочного — от боли — состояния, Сергей уже принял решение.

— Армейская разведка, гер обер… обер…

— Майор, — пришел на помощь черный. — А зачем тол?

— Ну, попутно… — Сергей сделал вид, что замялся. — В общем, мост надо было рвануть. На железной дороге.

Черный что-то квакнул. Вилли торопливо, с клацаньем стальных дверок, выхватил из сейфа карту, расстелил на столе. Черный поманил Сергея пальцем, кивнул на карту, приказал:

— Покажи.

У Сергея заколотилось сердце. Дело в том, что на инструктаже обсуждалось несколько вариантов. Какой из них назвал Николай? (А что он назвал — Сергей не сомневался.) «Так. Если эту Моздокскую дорогу — ничего не дает: за сутки восстановят. Через Куму — тут посложнее, все-таки под обрывом… Но… Нет. Вернее будет через Малку. Длина — дай боже. Быки многометровой высоты. И дорога важная. Подвоз на Баксан и Приэльбрусье к войскам на перевалах по этой нитке идет. Должны поверить».

— Вот, — Сергей ткнул пальцем в карту и поднял глаза на черного. Тот повернул голову, и Сергей напрягся, увидев рядом Николая. Лицо у того было бледное до синевы, губы бесцветно-фиолетовые, глаза сделались какого-то неопределенного цвета, пальцы на руках до белизны в косточках сжали и тянули вниз полы кургузого гражданского пиджачка. Все это длилось какое-то мгновение, но Сергею казалось, что прошла вечность. Наконец дрожащие губы Николая разжались.

— Да чего уж там, господин майор…

Сергей решил: назовет другой мост — прыгну, устрою драку, а дальше видно будет…

Николай откашлялся и уже твердо и уверенно продолжал:

— Врать нам теперь не с руки. Так оно и было. На этот мост нас и нацелили. На всякий случай — если удастся. А главное, я ж говорил, да и он подтвердил (кивнул на Сергея) — это номера, расположение и численность войск.

— Значит, разведка? А я думаю, НКВД. — Черный смотрел остро.

И тут Сергея словно прорвало. Нет, нет! Он не чекист. Он — войсковой разведчик. Только разведчик. Его дело — разведать передний край, по возможности заглянуть в тылы. И все. Ничего другого он не знает. О своих войсках? Да, пожалуйста! Вот тут и тут — танки. А тут — артиллерия. Здесь кавдивизии. О, много! Свежие. Хорошо обмундированные и вооруженные. Да вот у него спросите, он, может, больше знает. Посмотрел на Николая. Тот рассматривал карту, не поднимал глаз. Медленно сказал:

— В общем, верно. Да я уже докладывал вам…

— Хорошо. Проверим. — Это черный перебил.

Сергей расслабился настолько, что даже голова закружилась.

Между тем Николай, будто рассуждая вслух, продолжал:

— Но прошу учесть, господин майор. Он ведь мог получить и еще какое-то задание, помимо того, что давали нам обоим.

«Это он для чего? — опешил Сергей. — Так ведь и под пытки может кинуть». Кровь ударила в голову, а ноги похолодели и стали противно неметь.

Эсэсовец внимательно уставился на Николая, насмешливо сказал:

— Вы что-то мудрите, лейтенант. Вы — старший. Вы не могли не знать о дополнительном задании, если оно было. Или вы что-то недоговариваете.

— Нет, господин майор. Я не мудрю.

— Так что вы предлагаете? Отдать его Францу на третью степень?

Николай вяло махнул рукой:

— Совсем не то, господин майор. Если позволите, я хотел бы изложить вам свои соображения без его присутствия.

Майор, не оборачиваясь, шевельнул кистью руки, и Франц буквально вышвырнул Сергея в вонючий коридор, с разгону шарахнул его больной рукой и боком о стену. Сергей застонал сквозь зубы и сполз на пол. Франц гыгыкнул, но поднимать не стал.

Когда боль отпустила, Сергей услышал отрывочные фразы:

— Незаметно следить. (Это Николай.)

— Что даст? (Майор.)

— Если… (Не слышно…) Обязательно будет искать.

— Он должен работать на нас. (Майор.)

— Да будет, будет. Я его знаю: слаб, легко согласится. Только покрепче спеленайте! Выдаст связника — тогда ему к своим дороги нет.

— Вы полагаете: он чекист?

— Чего не знаю, того не знаю. Да нет, не думаю. Больно туповат и малограмотен. («Эге, а Николай хитер», — взбодрился Сергей.)

— Тогда причем тут связник?

— Ну, я думаю… Почему ж он меня не искал? Взрыватели-то у меня? Может, на партизан наводка есть? На кого-то ж он надеялся. И скорей всего, на кого-то неведомого, кто его сам должен найти.