Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

С исследовательской точки зрения необходимо также «вписать» задокументированные свидетельства «карателей» в исторический контекст времени, как непосредственно после Большого террора, так и хрущевской оттепели. То же верно в отношении редких воспоминаний бывших сотрудников НКВД [63] Самыми известными и информативными являются мемуары М.П. Шрейдера. См.: Шрейдер М.П. НКВД изнутри. Записки чекиста. — М., 1995. .

Методологическим базисом исследования выступает историография карательных органов и «карателей» национал-социалистической диктатуры, добившаяся существенных успехов. Конечно, было бы неразумным задаться целью прямого сравнения, этому препятствуют коренные различия исторических процессов. Отличительной чертой Германии является публичный, научно сопровождаемый дискурс о «карателях», который, и это следует отметить особо, зародился и стал развиваться под давлением извне, со стороны союзников, после поражения нацистов, в ходе Нюрнбергского и подобных процессов. В Советском Союзе, напротив, следствие и процессы над «карателями» проходили либо в полной тайне, либо полугласно, да еще и в условиях сохранения политического режима и масштабной личной преемственности. Отсюда следует сделать вывод, что в СССР в ходе наказания «карателей» речь шла о сохранении коммунистической власти, в отличие от послевоенной Германии, для которой на первом месте стояла критика национал-социализма и расследование обстоятельств преступлений.

Взгляд на Нюрнбергский процесс и другие судебные разбирательства, последовавшие вслед за ним в Германии, если только они касались не военных преступлений, а преступлений против человечности, позволяет заметить еще одно существенное различие. «Каратели», осужденные на процессах в Германии, в отличие от подсудимых «советских» процессов, не были вынуждены в свое время совершать то, что теперь им вменялось в вину государством. В случае СССР государство в итоге наказывало их за то, что ранее само приказало им совершить, к чему подталкивало или, по меньшей мере, относилась терпимо. Необходимо также проверить, стали ли советские «каратели» в правовом смысле сами жертвами в результате проведенных после Большого террора судебных процессов (и если да, то в какой степени), то есть отличались ли методы следствия в их отношении от тех, которые им инкриминировались.

Цели исследования сформировались под прямым воздействием и влиянием размышлений Кристофера Браунинга о «карателях» как об обычных людях (ordinary теп) и дискуссии вокруг образа «карателей» в публикациях Даниэля Гольдхагена [64] Browning Ch. R. Ganz normale Manner. Das Reserve-Polizeibataillon 101 und die «Endlosung» in Polen. Hamburg, 1993; Goldhagen D.J. Hitlers willige Vollstrecker. Ganz gewdhnliche Deutsche und der Holocaust. - Berlin, 1996; Vemichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941–1944 / Сост. H. Heer, K. Naumann. - Hamburg, 1995; HeilJ. Geschichtswissenschaft und Offentlich-keit: der Streit um Daniel J. Goldhagen. - Frankfurt am Main, 2000; Aly G. Bie-dermann und Schreibtischtater: Materialien zur deutschen T&ter-Biographie. -Berlin, 1987; Perels J., Freudiger K. NS-Tater in der deutschen Gesellschaft. -Hannover, 2002. . Также учитывались социально-психологические соображения Гаральда Вельцера и адресованный ему упрек в том, что ему свойственен подчеркнуто антропологический дискурс [65] Welzer H. Tater. Wie aus ganz normalen Menschen Massenmorder werden. -Frankfurt am M., 2005; Wahmehmung, die Realitat schafft. Ein Gesprach ilber die Sozialpsychologie von Tatem // Friedlander. C. Den Holocaust beschreiben. Auf dem Weg zu einer integrierten Geschichte. - Gottingen, 2007. C. 121–160; Frei-muller T. t Mitscherlich Alexander. Gesellschaftsdiagnosen und Psychoanalyse nach Hitler. - Gottingen, 2007; Milgram St. Das Milgram Experiment. Zur Gehor-samsbereitschaft gegeniiber Autoritat. - Reinbek, 1974; Mitscherlich A. Gesam-melte Schriften / Hrsg. K. Menne, 10 Bde. - Frankfurt a. M., 1983; NS-Tater-forschung: Karrieren zwischen Diktatur und Demokratie. - G6ttingen, 2011. Thema Mensch und Maschine: Mallmann K.-M. Die Gestapo nach 1945: Karrie-ren, Konflikte, Konstruktionen; Wolfgang Scheffler zum Gedenken. - Darmstadt, 2009; Jager H. Verbrechen unter totalitarer Herrschaft. Studien zur nationalsozia-listischen Gewaltkriminalitat. - Frankfurt, 1997. . Наблюдающийся с начала 1990-х годов поворот в исследованиях национал-социализма к конкретике и эмпиризму [66] Paul G. Die Tater der Shoah. Fanatische Nationalsozialisten oder ganz nor-male Deutsche? — G6ttingen, 2002. C. 13–90; Bornschein J. Gestapochef Heinrich Mtiller. - Leipzig, 2004; Herbert U. Best: biographische Studien tiber Radikalis-mus, Weltanschauung und Vemunft. 1903–1989. - Bonn, 1996; Lingen von K. SS und Secret Service: «Verschworung des Schweigens». Die Akte Karl Wolff. - Pa-derbom, 2010; Mallmann K.-M. Karrieren der Gewalt: nationalsozialistische Та-terbiographien. - Darmstadt, 2004; Seeger A. «Gestapo-Muller»: die Karriere ei-nes Schreibtischtaters. - Berlin, 1996. повлиял на замысел настоящего исследования в той мере, что в рамках проекта была предпринята попытка в духе Петера Лонгериха рассмотреть соотношение человека и государственной машины, диспозиции и ситуации, центра и периферии, намерения и функции, рациональности и идеологии — как различных аспектов исторической действительности, которые влияют и даже взаимно дополняют друг друга [67] Longerich P. Tendenzen und Perspektiven der Taterforschung // Politik und Zeitgeschichte. 2007. № 14–15. C. 25. . Однако мы также готовы задействовать традиционный дискурс, если речь пойдет об объяснении феноменов, которые, в конечном итоге, не без основания дают повод к криминализации и демонизации «карателей» [68] Bettelheim B. Aufstand gegen die Masse. Die Chance des Individuums in der modemen Gesellschaft. - Munchen, 1960; Buchheim H., Broszat M., Jacobsen H.-A., Krausnick H. Anatomie des SS-Staates. 2 Bde. - MUnchen, 1967; Crankshaw E. Die Gestapo. - Berlin, 1959; Friedrich J. Die kalte Amnestie. NS-Tater in der Bundesrepublik. - Berlin, 2007; Picard M. Hitler in uns selbst. Erlen-bach/ Zurich, 1946; Hillberg R. Tater, Opfer, Zuschauer. Die Vemichtung der Ju-den 1933–1945. - Frankfurt am M., 1997; Hohne H. Der Orden unter dem Toten-kopf. Die Geschichte der SS. - Mtinchen, 1967; Krause P. Der Eichmann-ProzeB in der deutschen Presse. - Frankfurt am M., 2002. . В заключение следует указать на применение компаративного метода: для анализа механизмов и специфики процессов над советскими «карателями» была привлечена соответствующая литература по национал-социалистической проблематике [69] Earl Н. The Nuremberg SS־Einsatzgruppen Trial, 1945–1958: Atrocity, Law, and History. - Cambridge, 2009 (Hier 1 st eine ausfUhrliche Literaturliste zu finden); Richter /. SS־Elite vor Gericht: die Todesurteile gegen Oswald Pohl und Otto Ohlendorf. - Marburg, 2011; Ruckerl A. NS־Verbrechen vor Gericht. Ver-such einer VergangenheitsbewSltigung. - Heidelberg, 1982; Scheffler W. NS-Prozesse als Geschichtsquelle. Bedeutung und Grenzen ihrer Auswertbarkeit durch den Historiker // Lemtage des Zentrums fair Antisemitismusforschung V. Lemtag tiber den Holocaust als Thema im Geschichtsunterricht und in der poll-tischen Bildung / Coct. A. Rucker, W. Bergmann. - Berlin, 1988. S. 13–27; Wamhof G. Das Gericht als Tribunal oder: wie der NS-Vergangenheit der Prozess gemacht wurde. - Gdttingen, 2009; Zimmermann V. NS-Tater vor Gericht. Dtis-seldorf und die Strafprozesse wegen nationalsozialistischer Gewaltverbrechen. -Dusseldorf, 2001. .

Исходя из целей и методов настоящего исследования, его проблемных рамок и имеющихся источников, командой историков были поставлены конкретные вопросы для научного анализа.

«Каратели» и механизмы преследования

К какому поколению принадлежали, из какого социального слоя вышли осужденные «каратели»? Каков был их среднестатистический возраст? Национальность?

Почему сотрудники НКВД пошли на «нарушение» социалистической законности? Что способствовало «нарушению»: политический и социальный контекст или скорее «атмосфера» в самих органах НКВД? В какой степени руководство манипулировало кадрами? Что сыграло большую роль — противоправные приказы, подчиненность начальству и социальное давление в самом НКВД или условия репрессивного процесса, основанного на разделении труда между сотрудниками? Имелись ли у них личные мотивы для репрессий и в чем заключался личный вклад «карателей»? Были ли среди них «сомневающиеся» или энтузиасты? Какую роль играли карьерные соображения и материальные аспект, а какую — мировоззренческие установки? Каким образом госбезопасности и милиции было разрешено (практически их подтолкнули к этому) «нарушить социалистическую законность» таким образом, как это произошло в ходе массовых операций? Как это помогает нам решить вопрос о контроле сверху за осуществлением Большого террора?