Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей
- Название:Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Пробел-2000
- Год:2017
- Город:М.
- ISBN:978-5-98604-597-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей краткое содержание
Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В ходе расследования сотрудниками КГБ 21 марта 1957 г. А. Пришивцын утверждал, что на аресты партработников в 1938 г. была санкция НКВД УССР и приказ Кораблева. Он не отрицал свое присутствие на допросах Юрьева, но утверждал, что тот лично дал показания без физического воздействия. Особо отмечал роль Майструка как наиболее развитого и грамотного сотрудника, который возглавил 4-й отдел Винницкого УНКВД после Ширина. Например, Майструк настаивал направить следственное дело бывшего секретаря Винницкого горкома партии Д. Лунько на «тройку» еще до ноября 1938 г., поэтому Пришивцын в феврале 1939 г. при отъезде из Винницы приказал оформить дело Лунько для рассмотрения военным трибуналом [1561]. 27 марта 1957 г. начальник милиции Савранского райотдела милиции Одесской области Ф. Решетило [1562]представил объяснение по этому делу заместителю начальника УВД Одесского облисполкома Штырову. Решетило обвиняли в незаконном физическом давлении на бывшего заведующего сектором кадров Винницкого облисполкома П. Бондаренко и инструктора орготдела облисполкома Д. Солоненко, якобы завербованных в правотроцкистскую организацию. Их аресты в 1938 г. были оформлены Майструком без достаточных оснований. Дело вел Решетило, который добился признательных показаний. Но на заседании спецколегии Винницкого облсуда 8 сентября 1938 г. эти люди отказались от показаний. Их приговорили к расстрелу, однако пленум Верховного суда СССР возвратил в мае 1940 г. дело на доследование. 21 марта 1941 г. оно было прекращено. Бывшие арестованные показывали, что Решетило их избивал, заставляя давать необходимые показания. Он же подтвердил, что работал оперуполномоченным под руководством Майструка в Виннице. Однако заявил, что ему ничего не известно о нарушениях законности Майструком, которого считал энергичным, выдержанным и политически грамотным человеком, одновременно отказавшись от всех обвинений в избиениях арестованных [1563].
23 апреля 1957 г. заместителю министра внутренних дел УССР С. Долинному было направлено заключение Особой инспекции КГБ при СМ УССР по проверке нарушения соцзаконности в бывшем УНКВД по Винницкой области в 1937–1938 гг. и принятию дальнейших мер против Н. Бутенко, А. Пришивцына и Ф. Решетило [1564]. В нем указывались допущенные ими нарушения законности и предлагалось доследование продолжить. В объяснении от 27 июля 1957 г. начальнику УВД Одесского облисполкома Бутенко заявил, что в 1938 г. его фамилией воспользовались коллеги — Надеждин и Ширин, когда приносили на утверждение оперативные листы. Бутенко якобы не знал, что он не должен их подписывать, так как должен был заниматься исключительно хозяйственными вопросами и неоперативными подразделениями. По его словам, обстановка в УНКВД была жуткая, особенно после приезда Кораблева, имевшего поддержку в НКВД УССР. Бутенко заявлял, что после процесса Кораблева его ни разу не допрашивали, и уверял, что на протяжении всей работу искупал нарушение законности в 1938 г., а также демонстрировал готовность выполнить все задания партии и правительства [1565].
14 августа 1957 г. старший оперуполномоченный инспекции по личному составу отдела кадров УВД Одесского облисполкома майор Самгин подписал заключение по нарушению законности бывшими сотрудниками УНКВД по Винницкой области Ф. Решетило и Н. Бутенко. Формулировки практически полностью повторяли предыдущие обвинения. Самгин указал, что за преступления Решетило и Бутенко должны быть привлечены к строгой ответственности. Но он учитывал, что Бутенко впоследствии не нарушал законность, принимал активное участие в общественной жизни; Решетило в период 1937–1938 гг. был молодым и неопытным работником, а «в настоящее время болен и представлен на увольнение». Поэтому майор юстиции предложил проинформировать Сталинский райком партии Одессы о деятельности Бутенко в 1937–1938 гг., Решетило уволить из милиции и уведомить Савранский райком о его деятельности в 1937–1938 гг. Интересно, что уже 16 августа 1957 г. его уволили по состоянию здоровья из МВД, признав инвалидность 2-й группы и право на пенсию [1566]. Кроме того, предлагалось о Пришивцыне проинформировать Херсонский облисполком [1567]. 4 января 1958 г. бюро Савранского райкома партии ознакомилось с материалами о Ф. Решетило, приняв решение ограничиться его освобождением с поста начальника районной милиции [1568]. Бюро Сталинского райкома партии Одессы партийное взыскание Н. Бутенко не выносило [1569].
Тем временем в МВД УССР было подготовлено заключение по делу Бутенко, Пришивцына и Решетило. Его подписал С. Долинный. Предлагалось для Бутенко переквалифицировать увольнение по фактам, дискредитирующим звание начальствующего состава МВД, и возбудить ходатайство об этом перед МВД СССР. В этом случае человека ждало осуждение бывших коллег и лишение части пенсии. То же следовало в отношении Решетило, за исключением лишения части пенсии. В отношении Пришивцына ограничивались уже принятыми мерами — увольнение из органов за невозможностью дальнейшего использования [1570]. 19 мая 1958 г. заключение направили в МВД СССР, а 4 июля 1958 г. заместитель министра внутренних дел СССР К. Черняев не утвердил предложения республиканского МВД. Указывалось, что бывшие сотрудники НКВД много работали «на благо родины», поэтому дополнительные меры наказания к ним не применялись [1571].
Таким образом, все действия руководителей партийно-советских органов во второй половине 1950-х гг. были направлены на недопущение широкой огласки преступлений, связанных с событиями Большого террора 1937–1938 гг., сокрытие информации о деятельности органов госбезопас ности, которые были одной из основных опор коммунистического режима.
Эта статья о профессиональных убийцах. На протяжении достаточно длительного периода сотрудники советской госбезопасности отправляли в концлагеря, санкционировали и непосредственно участвовали в убийствах сотен тысяч людей. Благодаря доступу к архивным документам на Украине мы получили возможность реконструировать преступления организаторов и исполнителей убийств в контексте исторических событий. Читая документы, мы видим, образно говоря, специфический «советский мир», «советскую цивилизацию». Основные характеристики этого мира еще в конце 1980-х гг. выделил Р. Конквест в газете «Известия»: «Культ личности — это совсем не главное, что характеризует сталинский режим. Это не более чем расхожее высказывание, которое впервые употребил Хрущев. Наиболее страшное в сталинизме — не восхваление диктатора, а террор и фальсификации, которые являются сутью его политики» [1572]. Документы, послужившие основанием для этого материала, действительно свидетельствуют, что террор и фальсификации были повседневностью «советского мира». И органы НКВД являлись его составной частью, а не исключением, как иногда утверждает современная российская историография. Повседневность, во всяком случае в 1930-х гг., сливалась с массовыми убийствами, и в этом смысле «нормальность» была абсолютной античеловеческой «ненормальностью». В этой повседневности, как свидетельствуют документы, было некое согласие и даже соучастие достаточно широких социальных слоев.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: