В. Кардин - Необъявленная война
- Название:Необъявленная война
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:0101
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
В. Кардин - Необъявленная война краткое содержание
Необъявленная война - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Некрасов, возможно, не сразу, однако, увидел: несмотря на закрут, пробиваются ростки истинной украинской культуры, поднимается поколение, отвергающее соучастие в официальной лжи, не желающее, чтобы его самого травили или натравливали на других.
Становилось очевидным: аресты в Львове и Киеве, московский процесс Синявского и Даниэля — звенья единой цепи удушения культуры, высвобождающейся мысли. Но и противостояние будет нарастать.
В том же шестьдесят шестом году, 29 сентября, Виктор Некрасов вместе с толпами киевлян отмечал, вопреки воле властей, 25-летнюю годовщину трагедии в Бабьем Яру.
Именно здесь отцы города планировали создание спортивно-увеселительной зоны.
Не такими уж они были первопроходцами, эти отцы города.
Сообщения из газеты «Русское слово» за 1914 год.
«Одесса, 20 февраля. Лекционному комитету запрещено чтение лекций «Шевченко и его творчество».
«Киев, 26 февраля.«Союз русского народа» с Голубевым во главе спустился на Подол и с криками «Бей жидов!» стал разбивать палками и камнями витрины еврейских магазинов на Александровской улице».
«Киев, 27 февраля. На Владимирской улице появилась группа студентов-«союзников», окруженных бандой мальчишек-оборванцев. Один из студентов бросил на землю портрет Шевченко и начал топтать ногами, потом прикрепили портрет к экипажу и стали бить портрет. Возмущенные очевидцы позвали полицию. Но студент Голубев с группой оборванцев появились у городского театра и сожгли портрет Шевченко на глазах у толпы».
Сегодня Рух — едва ли не главная сила украинского возрождения — определил свое отношение к другим народам и нациям: русский на Украине должен себя чувствовать лучше, чем в Москве, Ленинграде или Нью-Йорке, еврей — не хуже, чем в Москве или Тель-Авиве, Нью-Йорке, поляк — лучше, чем в Варшаве или Чикаго. И только тогда украинцы имеют право дома себя чувствовать не хуже, чем в США или Канаде.
- Пропаганда, — говорят руховцам.
- Идеализм,— уточняют они, добавляя: — Русские на Украине не ущемлены, «Память» не привилась.
Все это так. По крайней мере было так. Пока не зацвели цветочки. Осенью 1993 года львовская газета внесла ясность:
«Все знают, что каждый украинец на три головы выше любой другой национальности, но мы должны добиваться, чтобы быть выше на десять голов».
Когда доходит до «выше на три головы» (или десять), любая национальная идея вырастает в угрозу ближним и дальним соседям, одновременно уподобляется бумерангу, что, возвращаясь, приносит неотвратимую беду своему народу.
Виктор Некрасов не был каким-либо «фобом» или «филом». Но был нормальным русским писателем, все отчетливее сознававшим: любая национальная дискриминация к добру не ведет. Если понимать под добром подлинную демократию, то приходится помнить: начинается она с преимущественного уважения к национальному меньшинству. На Украине, например, к русским.
Январь 1972 года. На Украине новая вакханалия обысков и арестов. Многочасовой шмон у В. Некрасова. Его давно держали на прицеле. Дружил с украинскими диссидентами и русскими, выступал в защиту преследуемых безотносительно к их национальной принадлежности. Все настойчивее вникал в оуновское движение.
Степана Бандеру убили как человека, символизировавшего идею украинской национальной революции. (В марте 1950 года погиб руководитель УПА Роман Шухевич.) УПА уже не существовала, не только уцелевшие кадры, но и резерв, возможные союзники томились за колючей проволокой лагерей.
Громогласно отвергая индивидуальный террор, противопоставляя его массовому как вполне оправданному, большевизм, ничуть им не пренебрегал, ведя бесконечные необъявленные войны.
Тридцатилетний уроженец Львовщины Богдан Сташинский, убивший в Мюнхене 15 июля 1959 года Степана Бандеру, настолько ловко выполнил приказ, что западногерманские криминалисты, обнаружив в крови покойного цианистый калий, склонялись к версии самоубийства.
Сподвижники Бандеры стояли на своем — террористический акт. Но их правота подтвердилась лишь в 1961 году, когда Сташинский вместе с женой, немкой Ингой Поль, бежал в Западный Берлин и отдал себя в руки правосудия. Не скупясь на детали, он рассказал, как готовилось и осуществлялось покушение.
Вечером 14 июля 1959 года самолетом прилетел в Мюнхен, имея при себе все необходимое для мокрого дела: оружие, ампулы, ключи от подъезда дома, где жил Бандера, десять таблеток.
Утром следующего дня Сташинский выследил синий «Опель-капитан» Степана Бандеры. Проглотил таблетку, приводящую душевное состояние в соответствие с боевой задачей. И отправился к месту, где предстояло ее решать. По пути он незаметно снял ударник с предохранителя, снова завернул оружие в газету.
Проникнув в подъезд дома № 7 по улице Крайтмара (пригодились загодя изготовленные ключи), дождался на лестнице, пока Степан Бандера замешкается в дверях, крутя ключ.
- Не работает? — спросил Сташинский.
- Уже все в порядке.
То были последние слова Степана Бандеры. Его свалили два выстрела ампулами со смертельным ядом.
Сташинский запер за собой дверь и скрылся.
По его словам, протрезвление наступило, когда он увидел кинохронику о похоронах своей жертвы. Но шло оно медленно и, возможно, ни к чему бы не привело. Если б не Инга Поль.
Разведчику, коли это не предусмотрено заданием, не полагается жениться на иностранке. («Связь с заграницей»,— сказал бы майор Спицын Филипп Тимофеевич.) А Сташинский, вопреки воле людей, распоряжающихся его судьбой, женился на немке, и она открывала ему глаза на происходящее, на его роль.
Нежелательный брак подорвал доверие к убийце-разведчику, неизбежно посвященному во многие тайны. Лишившийся доверия разведчик рискует головой.
Этому риску Сташинский предпочел явку с повинной.
В 1965 году Данила Чайковский издал в Мюнхене сборник документов «Московский убийца Бандеры перед судом». Радио и «тамиздат» донесли материалы до Львова, в чем я не сомневался после ночного разговора в Комарове с голубоглазым художником, до Киева, о чем я узнал от Виктора Некрасова, до Москвы — сам их читал.
По стране, по Москве, по миру расползаются сведения о ничем вроде бы не примечательном уголке в центре столицы. Варсонофьевский переулок упоминается во многих статьях, в сенсационно-разоблачительных книгах. Нежелание им верить рождало надежду на благородно-негодующее опровержение. Но шли месяцы, годы, всплывали новые подробности, а опровержение не следовало. И вряд ли когда-нибудь последует. Зловещий седьмой фонд госбезопасности, несмотря на громогласные воззвания («Седьмой фонд КГБ — под контроль ООН») практически недоступен для исследователей. Лишь косвенные сведения о нем проникают в печать. То развяжется язык у водителя грузовика, когда-то возившего трупы расстрелянных, то перебежчик припомнит детали. Картина обретает относительную определенность, и, восстанавливая ее по крупицам, я не претендую на роль первооткрывателя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: