В. Кардин - Необъявленная война
- Название:Необъявленная война
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:0101
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
В. Кардин - Необъявленная война краткое содержание
Необъявленная война - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- А польские?
Пан Стефан пожал плечами: в Польше не спешат вводить колхозы, частные лавчонки покамест не прихлопывают.
- Однако в Западной Украине тоже еще нет колхозов.
- Бандера не дает.
Подобно всякому поляку, пан Стефан относился к Степану Бандере враждебно. Но любил подчеркивать: бандеровцы — это одно, украинцы — другое. Непременное тому подтверждение: у него лучший друг — украинец.
Бандера внушал ему и уважение ожесточенным противодействием власти, которая отвергает частную собственность и предпочитает колхозы. Они были равно ненавистны западным украинцам и полякам. Однако такое совпадение не пересиливало национальной вражды, доводящей до взаимного истребления. Хотя в Бещадах изредка случалось, что отряды польских и украинских националистов сообща выступали против властей и Войска Польского.
Но об этих единичных эпизодах я услышу гораздо позже, когда займусь историей генерала Вальтера-Сверчевского.
Сейчас я кейфую в Станиславском кафе размером с кабинет зубного врача, прихлебываю кофе и не подозреваю: вот-вот наступит одна из решающих минут моей жизни. Буду о ней помнить до последнего дня.
Сперва доносится взрыв гранаты. Пан Стефан настораживается, встает.
После взрыва короткие автоматные очереди, одиночные выстрелы.
- Щелянина! — хмуро бросает пан Стефан и направляется к дверям. — Стрельба!
Парочка за соседним столиком не обращает внимания на приближающуюся пальбу. Привыкли.
Сквозь распахнутую дверь я вижу: паника овладевает улицей. Люди мечутся на тротуаре. Женщина с плачущей девочкой вбегает в подъезд,
Я направляюсь к двери, машинально расстегивая кобуру.
Все, что я сейчас делаю, делаю машинально. Досылаю патрон в патронник. Фиксирую происходящее.
Люди жмутся к стенам домов. Мостовая пуста. По ней в сторону вокзала бежит человек. Рубаха разорвана. В руке дымится пистолет. Он бьет, не целясь, освобождая себе путь. Уходя от настигающей погони.
Я выбегаю на мостовую.
Он поднимает пистолет до уровня глаз, невидяще нащупывает меня. Но я опережаю. Стреляю в воздух.
Он бессильно опускает руку. «Вальтер» падает на булыжник.
Сзади на беглеца наваливаются.
Я сую свой ТТ в кобуру и, не оглядываясь, быстро ухожу. Не оборачиваюсь на крик: «Товарищ капитан, товарищ капитан!..»
Валитесь все...
- Вы что себе позволяете?! Хотите свои порядочки установить в вооруженных силах!
- Да плевать он хотел на вооруженные силы, ему всего дороже личные интересы!
В узком кабинете на Гоголевском бульваре, вдоль которого растянулся наш родимый Пентагон, два сидевших друг против друга полковника накинулись на меня, едва я переступил порог: «По вашему приказанию явился...»
- Являются только святые. А вы... стыдно сказать.
Я стоял навытяжку посреди тесной комнаты. Два полковника с двух сторон насели на меня — готовы стереть в порошок.
Предсказания бледнолицего капитана, кажется, начинают сбываться. За дверью, когда выйду, подхватят под белы руки — и через десять минут площадь Дзержинского. До Бутырок минут пятнадцать, надо поворачивать на Пушкинской. Предпочел бы Бутырки. «...Ближе к милому приделу». Маме легче носить передачи. Она живет в трехстах метрах от пересечения Новослободской и Лесной улиц, где высится серо-красная громада Бутырок с тюремной мебельной фабрикой, с тюремной больницей.
Здесь, под сенью Бутырок, прошло наше детство, детство мальчишек знаменитого Курниковского дома (Новослободская, 14). Здесь каждый камень меня знает.
Пока я, напуганный, призывал на помощь трогательные воспоминания, надеясь таким образом унять страх, полковники — перед одним лежало мое «личное дело», перед другим — сцепленные проволочной скрепкой бумажки, по-видимому, рапорты, — сменили регистр. Правый кивнул на пустующий стул, а левый, напомнивший, что являются только святые, я же принадлежу к разновидности, какую назвать стыдно, добавил:
- В ногах правды нет.
Привет незабвенному майору Спицыну Филиппу Тимофеевичу, привет, привет.
Сев, облегченно вздохнув, постаравшись сосредоточиться, я начал размышлять.
Полковникам поручено побеседовать со мной. Сперва вливание, потом — задушевные разговоры. Методика известна, оригинальностью не отличается. Тема беседы — рапорты.
После того дня с пальбой, с выстрелом из пистолета (он и сейчас у меня на боку; я вызван в Москву телеграммой, оружие не сдавал) написано еще три рапорта. В последнем просьба разрешить обратиться непосредственно к министру. Таких просьб ни один начальник не жалует, более того — воспринимает болезненно. Выходит, он не в состоянии решить вопрос, и подчиненный со своими пустяками норовит лезть к вышестоящим начальникам. Вплоть до министра, которому только и забот, что читать рапорты какого-то капитана.
Выполнив первую часть задания, полковники сменили гнев на милость, закурили «Беломор», предложили мне.
- Пришлось доложить начальнику Главного управления, — почтительно вымолвил правый полковник.
Начальник Главпура, когда ему доложили о полном собрании моих рапортов, высказался в том смысле, что такого настойчивого офицера грешно отпускать из рядов вооруженных сил. Учиться желает? Правильно.
Мы с Дельфом лежали на боковой полке «пятьсот десятого» — поезда Львов — Москва, а в Москве уже определили мою участь, решили, где и чему мне учиться, оставаясь в вооруженных силах.
Полковникам велено побеседовать со мной и ввести в курс дела. Будучи крупными специалистами в области военного воспитания, они с ходу «сбили гонор» и «поставили на место».
Успешно завершив первую часть ответственной задачи, «полканы», довольные собой, вели себя чуть не по-братски.
- Поживешь в столице, культурки хряпнешь, в кино будешь ходить. Высшее образование приобретешь, Военно-политическую академию кончишь. Нас, темных, заменишь.
Последний пункт, касавшийся замены «нас, темных», вызвал несогласие левого полковника, в душе карбонария.
- Мы еще тоже кое-чего стоим, послужим Отечеству.
Мне сделалось жалко этих полковников. С одной стороны, высокие начальники, уверенно шагающие по бесконечным коридорам серой махины на Гоголевском бульваре; в командировке, приехав в часть, каждый из них — царь и бог. Но «царь и бог» пребывает в вечном страхе перед своим начальством, перед супругой, готовой чуть что — настучать на благоверного, сигнализировать насчет «аморалки» или какого-нибудь вольного словечка.
Только и вздохнет полной грудью, вырвавшись на инспекцию в войска. Урвет вечерок, запрется в номере кэчевской гостиницы, прихватив пол-литра и официантку из военторговского буфета...
Через три года мне суждено будет убедиться в снисходительности собственного взгляда на полковников с Гоголевского бульвара. Возможно, правда, теперь мне встретились другие обладатели барашковых папах. Братья по крови тех, что беседовали со мной.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: