Рейми Лиддл - Долой возраст, к чёрту дом!

«Да, нелегко будет добраться туда на фургоне, – сказала Рейми, приблизив спутниковое изображение Уинтропа на Гугл-картах, – нам там просто не развернуться, к тому же для наших габаритов у тамошних деревьев слишком низкие ветки».

Взглянув на экран, я вынужден был согласиться. Мне удалось найти лишь одну относительно широкую внеуличную автостоянку, более-менее подходившую для нашего автодома. И все же мне хотелось отправиться туда.

«Давай попробуем, Рейми, – сказал я, – я думаю, у нас получится, и мы сможем отыскать какое-нибудь удобное место».

Когда мы пересекли мост, ведущий в Уинтроп, мы поняли, что зря волновались. Сержант Дэнни поднял всю округу и организовал целую операцию к нашему прибытию. Они действовали так слаженно и держали все в секрете, словно отряд спецназа на особом задании. Друг Дэнни, Лу, предложил нам припарковаться возле его дома на открытой местности, прекрасно подходящей для фургона. Электричество и воду мы подвели из дома Джанет, его соседки. «Мои двери открыты для вас в любое время, – сказала она нам, – можете принимать душ или просто заходить в гости».

Беспокоясь, что информация о нашем местоположении просочится в прессу и журналисты толпами повалят в Уинтроп, сержант Дэнни сообщил о нашем прибытии только отдельным доверенным лицам, которые должны быть на встрече в выходные.

Он поручил жене своего хорошего друга Шерил приготовить для нас первый ужин в Уинтропе, но попросил друга ничего не говорить ей о нашем приезде. Она знала только то, что принимает каких-то важных гостей, для которых должна приготовить свои лучшие блюда итальянской кухни.

Какой же они закатили пир! Мама сидела во главе огромного стола, за которым обычно умещается двенадцать персон, однако в этот вечер людей было намного больше. Места для тарелок едва хватало, поскольку стол ломился от яств: поднос с фаршированными маникотти, огромные мясные шарики, паста, свиная вырезка на гриле, креветки и всевозможные блюда из овощей. Еду постоянно подкладывали, так что тарелки не успевали опустеть. Затем вынесли десерт со взбитыми сливками, втрое превосходивший своими размерами объем маминой головы. Этот роскошный ужин собрал вместе друзей, соседей, родственников, помощника окружного прокурора Бостона и члена сената штата – все они пришли, чтобы пообщаться с нами и разделить поистине божественную пищу.

На следующий день наши желудки все еще оставались до отвала заполненными едой, а сердца – наполненными любовью, и мы отправились через всю округу к прибрежному домику Чака и Нэнси. Маму мы катили в инвалидной коляске. Некоторые из наших новых друзей, с которыми мы пировали накануне, пошли с нами, решив составить нам компанию во время тура по бостонской гавани. Когда мы доехали, нас проводили к длинному пирсу, у которого была пришвартована яхта «Мои девочки», принадлежавшая Чаку. Хозяин тепло поприветствовал нас, но тут же извинился, поскольку вынужден был ехать на работу (он являлся владельцем крупной кейтеринговой компании в южном Бостоне).

Перед тем как уйти, он представил нам двух своих друзей, которым поручил управлять яхтой. И Гэри, владелец местного магазинчика корабельных принадлежностей, и Лу были шкиперами на торговых судах. Кроме того, Лу являлся одним из капитанов на пароме Уинтропа. Мы были уверены в том, что оказались в надежных руках. Когда пришло время подниматься на борт, я, понимая, что потребуются совместные усилия, чтобы помочь маме попасть в рубку, подхватил ее слева, а Дэнни приобнял маму за талию и поднял ее на четыре ступеньки корабельного трапа. Скотти, находившийся практически на одном уровне с мамой, придерживал ее справа, пока она перешагивала с предпоследней на последнюю ступень.

День выдался ясным и солнечным. Мы стояли на палубе, болтая с новыми друзьями и любуясь видами бостонской гавани. Когда три часа спустя мы вернулись к берегу, мы остановились у края взлетно-посадочной полосы, наблюдая за шедшими на посадку самолетами. Пролетая всего лишь в нескольких футах от палубы яхты, они шумно приземлялись в аэропорту. Мы помахали пассажирам, которых отчетливо видели сквозь иллюминаторы.

Загоревшие и счастливые от всего, что произошло с нами за последние сутки, мы вернулись в фургон, чтобы немного отдохнуть, а затем нас ждал обещанный лобстер. Сержант Дэнни отвез нас в «Belle Isle Seafood», ресторан, который работал на протяжении уже многих лет. У двери нас тут же встретила толпа поклонников, среди которых были дети, держащие самодельные таблички с надписью: «Добро пожаловать в Бостон, мисс Норма».

Джимми, владелец ресторана, приготовил самого большого лобстера. Затем вместе с Дэнни они подошли к маме и надели на нее манишку с изображением ярко-красного лобстера, завязав ее вокруг шеи. Мама светилась от радости. Мужчины сели по обе стороны от моей хрупкой мамы, помогая ей справиться с самым большим лобстером, которого мне когда-либо доводилось видеть в своей жизни: они разломили панцирь, вытащили мясо и кормили ее с рук. По уши измазавшись в растопленном масле, мама посмотрела на меня и, улыбнувшись жирными от сока губами, просто сказала: «Вкусно!»

Наевшись, мама начала болтать с молоденькими девушками, а я расслабился и заговорил с Джимми. Практически целый час мы обсуждали наших мам, жизнь, смерть и даже такие темы, которые могут показаться слишком личными для двух малознакомых людей.

«Я никогда так долго не разговаривал с Джимми за все десять лет нашего знакомства», – сказал мне Дэнни. Я искал Джимми, чтобы попрощаться, но мне сказали, что он ушел на кухню со слезами на глазах. Я спросил его жену, сможет ли он выйти, но она отрицательно покачала головой. «Он очень переживает из-за вашего отъезда, – сказала она, – он не хочет прощаться».

На следующий день, в воскресенье, мы должны были двигаться дальше на север. Пока мы осматривали фургон, я думал обо всех тех людях, с которыми нам удалось познакомиться за этот недолгий период пребывания здесь. Но из головы у меня никак не шли мысли о еде – об итальянском пире и лобстере. Джанет снабдила нас не только водой и электричеством, она также ежедневно угощала нас завтраками и обедами. Я размышлял над тем, с какой легкостью я делился своими самыми сокровенными чувствами с теми, кого я встретил едва ли несколько часов назад, и над тем, как на мою открытость люди отвечали тем же.

В день нашего отъезда Джанет извинилась, сказав, что ей «нужно кое-что сделать», и отправилась в полицейский участок Уинтропа. Оказывается, она без нашего ведома организовала полицейский эскорт, чтобы проводить нас из города. Вскоре прибыли два полицейских автомобиля.

Перед отъездом мы прощались со всеми со слезами на глазах. Включая сигнальные огни и сирену на перекрестках, патрульные машины провели нас по узким улицам Уинтропа и вывезли из города. Когда мы остановили фургон у окраины города, из машины вышел полицейский и сообщил, что дальше их полномочия не распространяются, поэтому они вынуждены покинуть нас. Я высунулся из водительского окна, чтобы пожать ему руку. «Спасибо вам за то, что вы делаете», – сказал он, не желая отпускать мою руку. По его щекам потекли слезы.