Рейми Лиддл - Долой возраст, к чёрту дом!

Дороги были пустыми, а небо становилось все темнее, и я вспомнил о блюде, которое мы попробовали на Тайби-Айленде по совету одного из наших подписчиков. Он настоятельно рекомендовал нам зайти в ресторанчик «North Beach Grill» к Большому Джорджу. Я все еще помню этот яркий ресторан над песчаным пляжем в том месте, где река Саванна впадает в Атлантический океан, и звук ветра, колышущего листья пальм, растущих недалеко от открытой веранды.

Ожидая напитки, мы заметили лысого афроамериканца в бейсболке, который, широко улыбнувшись, встал из-за своего столика, неподалеку от входа в кухню, и не спеша зашагал к нам по грубому деревянному полу. Это, должно быть, сам Большой Джордж, подумал я. В нем было не меньше двух метров, он обладал крупным телосложением и был одет в синие джинсы и красно-бело-синее поло. Великан подошел и сел рядом с мамой. Ее хрупкое тело целиком поместилось в его огромной руке, когда он обнял ее.

«А вы, наверное, мисс Норма, – произнес он мягким голосом, никак не сочетавшимся с его крупными габаритами. – Я постоянно читаю о ваших приключениях».

Мама покраснела и закивала головой. «Ну да, это я, а как вы узнали?» – ответила она.

«Мы с парнями только что просматривали вашу страничку на Фейсбуке, – сказал он, – поэтому знали, что вы обязательно заглянете к нам в гости».

Вскоре Большой Джордж объяснил нам, почему в его популярном заведении работает так много «парней» и нет ни одной женщины: он нанимал в основном молодых людей, оказавшихся в беде. Помимо работы Большой Джордж давал им любовь и уважение. Он был для них своего рода приемным отцом. Мама была с солидарна с таким подходом, и Джордж сразу понравился ей (об этом свидетельствовало то, как непринужденно она откинулась на его плечо).

Во время нашего обеда Большой Джордж периодически подходил к нам и садился за наш столик. Он болтал и шутил с мамой, спрашивал нас, нравится ли нам еда, и даже предложил попробовать на десерт домашний шоколадно-карамельный торт. К концу вечера мы вместе смеялись, словно давние друзья. Он записал наши номера телефонов и пригласил зайти к нему еще раз до того, как мы покинем Тайби-Айленд.

Когда мы уже практически добрались до лагеря после вечера, проведенного с Лизой и ее семьей, я начал вспоминать жителей Восточного побережья, тех, прощаясь с кем я плакал. Хотя я едва был знаком с ними, пища, которую мы разделили, сблизила нас, позволив обсуждать такие серьезные темы, как потери, семья и смысл жизни. И было не важно, навещаем ли мы целую округу или едем в гости к одной семье, потому что каждый раз я ощущал невероятно прочную связь и поддержку от людей, которые собирались за одним ломившимся от обилия всевозможных блюд столом.

Я снова посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что мама заснула, как и Ринго, положивший голову ей на колени. Я осознал, как много лет уже прошло с тех пор, как я готовил воображаемый ужин, раскладывая бумажки на сковороде, и помогал маме, стоя у плиты на табурете. Всю свою жизнь я старался передать людям свою любовь, готовя для них пищу. Но я даже представить не мог, сколько любви вернется ко мне благодаря кухне.

Всю весну мы провели на северо-востоке страны, пробуя традиционные блюда в различных штатах, а затем мы отправились в западную Пенсильванию. К лету мы как раз добрались до моих родных пенатов. Мы давно планировали эту остановку, ведь мы добирались сюда в течение нескольких месяцев, чтобы принять участие в одном из самых счастливых мероприятий – свадьбе моей лучшей подруги.

Это она собрала нас, девочек-подростков, в сочельник нового, 1982 года, устроив брейк-данс-вечеринку на родительской кухне. Это она, кусая губы от волнения, подошла ко мне 20 лет назад и сообщила то, что я и так давно знала. Это она сделала так, чтобы ее шикарные подарки, приготовленные к моему пятидесятилетию, доставили мне в забытый богом лагерь, расположенный прямо в центре Калифорнийской пустыни. И это она разговаривала со мной и поддерживала на протяжении всего нашего сумасшедшего приключения с мисс Нормой.

Я была приятно удивлена и взволнована тем, что Пэтти и Эйприл попросили меня провести обряд бракосочетания. За несколько недель до 18 июня мы остановились в лагере «Медвежий маршрут» и начали подготовку к свадьбе. В качестве подарка невестам Тим решил организовать праздничный стол, а я – сделать все возможное, чтобы поддержать их, успокоить и помочь провести прекрасную церемонию.

До самого июня мы наслаждались сказочным путешествием. Норма соглашалась практически на все, и казалось, что она даже идет на поправку. Лекарства способствовали ее хорошему самочувствию, и она ощущала себя бодрой и энергичной. Благодаря вкусной еде, которую мы пробовали вместе, она набрала вес, а ее щеки подрумянились на солнце. Она продолжала радоваться жизни. Естественно, не обходилось и без трудностей, но то потрясение, которое мы пережили практически год назад в Преск-Айле, осталось далеко в прошлом. Казалось, нам сопутствует удача и все невзгоды позади.

Это произошло за неделю до свадьбы. Тогда мы провели целый день с Пэтти: вкусно пообедали в Стрип-Дистрикте и покатались по склону горы Вашингтон, с которой открывается отличный вид на центр Питсбурга. Когда я, Норма и Тим вернулись в фургон, мы обнаружили, что наш любимый питомец сам не свой. Мы решили, что он чем-то поперхнулся, но чем больше мы наблюдали за ним, тем яснее нам становилось, что с ним случилось что-то серьезное. Он воротил нос от любимых лакомств и пытался срыгнуть, но безуспешно. Голова его стала тяжелой, а взгляд затуманился.

Мы быстро нашли в интернете адрес ближайшей ветеринарной клиники, сели в джип и поехали. Эти двадцать минут были самыми долгими в нашей жизни. Норма осталась ждать нашего возвращения в фургоне. Мы так торопились, что даже толком не объяснили ей, что происходит.

Рентген показал, что у Ринго заворот кишок и его буквально раздувает изнутри. «Он скоро умрет, – прямо сообщила нам доктор Уилсон, – единственная надежда на спасение – это немедленная операция». Ее голос звучал не очень обнадеживающе, словно оптимизм когда-то сыграл с ней злую шутку.

Сотрудники ветеринарной клиники задавали мне и Тиму те же самые вопросы, которые мы обсуждали с Нормой на протяжении последних нескольких месяцев. «Если произойдет остановка сердца, вы настаиваете на искусственном дыхании?» «Сколько средств вы готовы выделить на лечение?» «Если мы не сможем спасти его, вы хотите кремировать его тело?» Все это было настоящей пыткой.

Однако я удивилась, осознав, что некоторые наши ответы о Ринго отличались от ответов Нормы. Ринго – часть нашей семьи, наш малыш, он успокаивает нас и понимает тогда, когда никто другой не способен этого сделать. Он не может умереть. Не сейчас.