Ленина Кайбышева - После Чернобыля

...Да, воды в бассейне-барботере оказалось относительно немного. Но все-таки спокойнее ее оттуда убрать.

То была самостоятельная и весьма громоздкая операция, объединившая усилия людей многих профессий. Вот к реакторному отделению медленно, будто торжественно движется автотягач Киевэнерго. Сначала трудно даже понять, каким образом удается управлять этой машиной. Ведь из кузова тянутся сразу 12 труб по 24 метра длиной, хотя обычно их укладывают нс больше шести. Оказывается, это водитель А.С. Косяков усовершенствовал крепления, благодаря которым утяжелил свой груз. Спокойно, без суеты выгрузил трубы и отправился за следующей партией. Другие люди их соединяют в трубопровод. Вскоре врачи потребовали отправить Косякова в больницу — он свою дозу уже получил. Но водитель отказался: откачивать воду из-под реактора без его труб невозможно. Косяков считал, что закончить эту работу обязан именно он, а не кто-то другой: он уже освоился, а другому на это нужно время. Подлечился немного — и снова к своей машине (вскоре после этой работы его увидели уже на другом участке, за перевозкой крупногабаритных трансформаторов для строящихся в 30-километровой зоне подстанций).

“На улице” соединяли трубы в трубопровод монтажники ЮТЭМа.

“Откачивали воду из барботера пожарные из подразделения гражданской обороны. Особенно отличились подчиненные подполковника В. Примака, — пишет генерал-полковник Б.П. Иванов. — Из-за повышенного радиационного фона работать им приходилось по несколько минут, сменяя друг друга”.

Борис Петрович Иванов руководил всей работой воинских подразделений Гражданской обороны СССР, участвовал в решении многих проблем. Он прошел весь путь Великой Отечественной войны, начав его в должности командира танковой роты и закончив штурмом Берлина в должности командира танкового полка, за мужество и отвагу и умелое руководство получил Звезду Героя Советского Союза. На высоких командных постах он служил и служит все послевоенные годы. В Чернобыле он вел дневник, благодаря которому удалось воспроизвести многие детали участия воинских подразделений.

Нельзя забывать, что на открытой территории станции радиационный фон был выше, чем во многих помещениях четвертого энергоблока, и там находиться можно было лишь очень малое время.

Старший инспектор управления пожарной охраны МВД Украины В. Задорный показывает смонтированную на красно-белой машине дождевальную установку — изобретение, позволяющее значительно снизить уровень радиации в районе насосного пункта. Это важно, ведь экипажи добровольцев, сменяясь, работают больше суток...

Опыт, навыки пожарных оказались бесценны на сложнейших участках работ, где требовались сноровка, скорость, даже просто физическая ловкость. Приходилось заменять людей. Приходилось заменять и технику: она становилась радиоактивной от окружающего фона в такой степени, что ею уже нельзя было пользоваться.

Начальник Музея Гражданской обороны СССР B.Л. Гришин показывал мне воинские листовки-памятки, посвященные работавшей тогда пожарной роте полка гражданской обороны Киевского военного округа и фотографию Петра Зборовского, награжденного за этот труд боевым орденом Красной Звезды. Петра не раз приглашали в музей. Рассказывал, что серьезно болен, порой неожиданно теряет сознание и “обнаруживает” себя лежащим па земле в окружении обеспокоенных прохожих.

Бассейн осушили 8 мая.

...В это время ЮТЭМовские монтажники без специальной защитной одежды и даже без респираторов собирали трубопровод для бетона и жидкого азота на открытой и очень пыльной площадке станции.

A.Л. Шакула “схватил” 14 бэр в первый же день. Еще до Чернобыля на его пиджаке красовались ордена Знак Почета, Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, хотя прожил к этому времени еще только 36 лет. Орден Октябрьской Революции получил за пуск четвертого энергоблока ЧАЭС (возглавлял тогда комсомольско-молодежную бригаду монтажников). После Чернобыля появился еще один орден.

...Но закачивать азот не понадобилось: днище реактора не нагревается.

В это же время ЮТЭМовцы вручную разрезали коммуникации и другие соединения между третьим и четвертым энергоблоками, расчищая пространство для внутренней стены саркофага. А из реактора шли выбросы.

ПЛИТА ПОД ФУНДАМЕНТОМ

Говорили, что в США выполнен эксперимент, имитирующий самопроизвольное погружение горячего реактора на глубину в десятки метров. Предположили, что в условиях Чернобыля это может привести еще и к взрывному парообразованию грунтовых вод и их интенсивному радиоактивному загрязнению, а затем эти загрязнения быстро распространятся, поступят в р. Припять.

Сам собой напрашивался вывод: необходимо под существующим фундаментом построить дополнительную прочную плиту, по сути днище саркофага, чтобы реактор все-таки не провалился и преисподнюю. И еще — создать вокруг всей АЭС замкнутую противофильтрационную стену в грунте, способную локализовать загрязненные подземные воды, если они появятся.

Проектирование плиты было поручено Минсредмашу, но считать его единственным автором нельзя, тем более, что проект на практике существенно менялся.

В сооружении плиты в комплексе участвовали подразделения Минэнерго СССР, метростроевцы, донецкие и тульские шахтеры, работники Минсредмаша СССР. Работа Минэнерго мне лучше известна, поэтому в данной главе ей посвящено больше места. Но и по факту занятости и решения главных проблем такой дисбаланс оправдан. В основном здесь работал прославленный “Союзгидроспецстрой”, известный сложнейшими тоннелями и градирнями.

Первая группа ведущих специалистов “Гидроспецстроя” — главный инженер объединения М.Н. Розин, его заместитель Б.В. Хейфец и др. — вылетели в Чернобыль на разведку уже 3 мая, чтобы определить хотя бы ориентировочно направления, характер и объем предстоящих работ по своему профилю. Начальник объединения Н.В. Дмитриев в это время находился во Вьетнаме.

Из Чернобыля Дмитриев 7 мая вызвал туда начальника Таджикского управления В.М. Башмакова, который уже через полтора суток вместе с начальником участка С.С. Шкредовым и бригадиром комплексной бригады Е.В. Степаненко ночевали на первых попавшихся постелях, отысканных среди ночи в г. Чернобыле. А наутро они уже были на станции, осмотрелись, и Башмаков предложил Дмитриеву вызвать 240 проходчиков-бетоноукладчиков из всех управлений объединения, в том числе 80 асов — из Таджикского. Все они прибыли так же оперативно. Из Москвы 8 мая вылетела группа специалистов института Гидроспецпроект для консультативной помощи при определении технической возможности устройства подфундаментной плиты, среди них — заместитель главного инженера С. Нагапетян. Через неделю почти все инженеры-тоннельщики института были задействованы на чернобыльской тематике. Они внесли немало своего в чернобыльский проект. Всего же только от этого института, по словам его нынешнего директора С.М. Воскресенского, в Чернобыле работали около 80 человек.