Александр Лепехин - Почти не придуманные истории

Пьянство это было слабой стороной наших специалистов. Меня убил эпизод когда двое еле стояли на ногах и тащили третьего, который вообще отключился. Каждый взял по ноге и по этой грязи и пыли они тащили своего товарища. Похвально, что не бросили товарища в беде. Но местная детвора и не только прыгали вокруг, смеялись и показывали пальцем. Всё. Хватит.

Всех собрал и объявил, что если кого увижу на улице пьяным, то буду принимать жёсткие меры. Но какие? Отправлять домой? Вроде жалко. Пороть? Не наш метод, хотя действенный, старый, надёжный.

Все хотят выглядеть сильными и смелыми и никто не хочет выглядеть смешным. Расчёт был на это. Как попался на прогулке пьяный, так на следующий день читаешь лекцию о вреде пьянства. На рожон никто не лез, все читали, одного раза хватало.

Может пить меньше не стали, но на улице, а тем более за пределами посёлка никого пьяным не видели.

На работе мои бойцы вели трезвый образ жизни, но был у меня курьер, мусульманин, молодой, но горький пьяница. Ходил с гордо задранной головой, ни с кем не здоровался. Эфиопы почему-то его увольнять не хотели, но нужно было что-то делать. Однажды, когда он после запоя вышел на работу, я ни слова не говоря посадил его в машину и поехал в мечеть его микрорайона. Он сидел безучастно, но когда мы подъехали к его микрорайону, он начал напрягаться, а когда я остановился у мечети, он вообще не на шутку запереживал.

– Зачем мы сюда приехали?

– Знаешь, мне надоели твои пьянки, я хочу с ними раз и навсегда покончить. Может я не прав, а прав ты, мы сейчас спросим у муллы.

– Зачем мулла. Не надо мулла, чиф.

– Нет, дорогой, пойдём.

Не смотря на темную кожу, было видно как он побледнел и смотрел на меня глазами полными ужаса. Сбивчиво что-то лепетал, что я совершенно прав, что он больше ни разу на работу по пьянке не прогуляет и ну и т. д.

– Ну хорошо, если ещё раз повториться, мы сюда точно придем и родителей твоих сюда пригласим и старейшин. Понял меня.

Он торопливо кивнул головой.

После этого человека как будто подменили. Он стал общителен и приветлив и никаких прогулов по пьянке.

Как-то меня вызывает главный инженер. Прихожу, у него в кабинете сидят эфиопские военные. Поздоровались.

– Вот наши военные просят помочь. Разобраться с противопожарным режимом, средствами тушения и вообще.

Надо так надо. С режимом и огнетушителями разобрались быстро, были небольшие проблемы с хранилищами боеприпасов и обеспечения в них пожарной безопасности. Ох хорошо, что я с собой из 100 кг разрешённого багажа 60 кг литературы привёз, там и на этот случай несколько строк нашёл. Так меня стали припахивать по военным делам.

Около каждой части были свалки списанной техники. Чего там только не было и итальянские и английские танки и БТРы, наши Т-34 и Катюши. Но я пришёл в недоумение, когда увидел наши новенькие БТРы.

– Почему они-то на свалке?

– А, забыли воду залить, вот движки и полетели. Оружие, приборы сняли и сюда. Склад запчастей.

Это наша «гуманитарная» помощь. Что легко достаётся, то и не ценится. Иногда в Ассабе можно было наблюдать такую картину. Трактора тянут на прицепе небольшую платформу на колёсах, на платформе военные грузы, из-за тряски ящики соскакивают с платформы и разбиваются. Вся дорога завалена бомбами, снарядами, ящиками с патронами, автоматы, ну короче полный набор. Это в порту разгружают корабль с военными грузами. Народ перешагивает через все эти нагромождения и идёт дальше. Если наклонишься, то стрельба без предупреждения, выжить шансов нет. Война на дворе.

Не раз приходилось собирать консилиум из советских специалистов для решения проблем такого характера. Приплыл наш корабль типа Ро-ро, ну это там где машины своим ходом загружаются и разгружаются. И какой-нибудь БТР не заводится, позор на весь мир. Ну мы налетим всем колхозом, смотришь и завёлся БТР.

Вообще наша техника работала хорошо, но лучше всех работали КРАЗы. Безотказная лошадка войны. На сравнительных испытаниях автотехники в различных условиях они заняли первое место, обогнав и Вольво и Мерсы и прочих.

У нас на заводе был трубоукладчик, который работал с 60-х годов и ничего. Но вот привезли новый Челябинский трактор Т-100 и он не хотел работать. Мы мудрили-мудрили и ничего. Но тут узнаём, что на строительстве плотины и электростанции на Мелковакане есть специалист из Челябинска. Мы его сюда вызвали. Он долго смотрел трактор и потом снял коробку скоростей, а на ней зубилом было выбито «Брак». Позор на весь мир, мы его втихаря погрузили на пароход, чтобы вернуть, но капитан получил команду и сбросил его в море. Но нам стало ещё веселее, когда мы узнали почему здесь оказался специалист из Челябинска. Оказалось, что наши головотяпы прислали в Эфиопию трактора Арктического исполнения с двойными стёклами и дополнительными печками, чтобы тракторист не простудился при 40 градусах жары. Но самое страшное была зимняя смазка, которая в условиях Африки превратилась в асфальт, вот с ней и боролся этот представитель.

Очень смеялись кубинцы, когда узнали об этой истории и рассказали, что их головотяпы купили в Союзе снегоуборочные машины, об этом узнал Фидель и написал Брежневу. «Я расцениваю это как экономическую диверсию. Не знаю, что вы будете делать со своими участниками сделки, а я своих посадил и выпущу, когда на Кубе снег выпадет».

В Эфиопии каждый начальник себя считает гением, который лучше всех знает что нужно делать в любой ситуации.

Однажды на АВТ произошла небольшая авария, но пакостная, могла привести к большой беде. Выехали, я расставил машины по безопасным зонам. Сам побежал на установку, смотрю, а машина переехала и стала в самой опасной зоне, в случае взрыва потерял бы и машину и людей. Я её опять на место, водитель говорит, что подошёл начальник другой службы и поставил её сюда. Я ему объяснил, что начальник для него здесь только один – я. В это время подошёл тот начальник и с гордым видом и тоном не терпящим возражения начал что-то командовать. Я его развернул, взял за шиворот и за штаны сзади и вывел с места пожара. Смотрю опять бежит аж весь красный. Пришлось ему объяснить более быстро и доходчиво, ну ударными методами. Когда я направился к другому «командиру» он просто сбежал.

Аварию мы ликвидировали, а на следующий день меня вызвали к главному инженеру и стали ругать. Я им сказал, что вмешательство в мои действия на пожаре могло привести к непредсказуемым последствиям и полной остановке завода. Я не хочу чтобы у проходной появлялись ещё обелиски и пополнился список расстрелянных руководителей завода. За грубые методы извините, не было времени на реверансы и долгие объяснения.