Дмитрий Несветов - Кончина СССР. Что это было?

Можно ли было что-то сделать? Конечно. В той ситуации, может быть, моя ошибка и ошибка моих соратников в том, что мы, видя мощный политический потенциал Ельцина, не смогли его перенацелить. Бориса Ельцина надо было нацеливать не на захват власти в РСФСР и разрушение СССР, а на снос Горбачева и его команды, захват власти в СССР. Если бы в тот момент Ельцин пошел на пост президента Советского Союза, то его буйная энергия была бы, может быть, в значительной степени использована во благо. Это первое.

Второе. Конечно, мы не какая-то тропическая республика, где капитаны или майоры могли бы совершать государственные перевороты. А люди с крупными звездами с августа уже сидели в «Матросской Тишине» либо были отправлены в отставку. И ведь почему население СССР осудило членов ГКЧП? Не за то, что они начали, а за то, что провалили, за то, что не сделали того, что пообещали.

Горбачеву были и другие альтернативы. Я просто убежден, что были такие люди, государственники по своей сути, как Назарбаев, как некоторые другие в руководстве Советского Союза, не бывшие на первой линии… Это была беда, что они не смогли взять на себя ответственность за Союз…

Сергей Николаевич, возникает в связи с этим вот какой вопрос. Во всей этой истории многое еще остается малопонятным или по крайней мере дискуссионным. Но, пожалуй, самым дискуссионным все же остается вопрос о том, когда на пути к распаду СССР была пройдена точка невозврата?

Очень хороший вопрос.

Вот смотрите. Одни считают, что в августе 1991-го и что взрывным детонатором стал ГКЧП. Другие, прежде всего экономисты, полагают, что все было предрешено еще в середине 1980-х, когда нефтеносные ближневосточные монархии, ведомые Саудовской Аравией, обвалили нефтяные цены, что катастрофически разладило нашу экономику. Третьи уверены, что никакой точки не было, и вся беда в том, что Борис Ельцин никогда бы не допустил никакого Союзного центра и уж особенно в лице Горбачева, и это была его принципиальная, несгибаемая и непрошибаемая позиция. В нашем цикле диалогов Руслан Хасбулатов утверждал, что, по его мнению, точка невозврата была пройдена в ходе введения чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской АССР в ноябре 1991-го. Когда после объявления ЧП со всеми вытекающими невеселыми последствиями и обязательствами Ельцин не получил союзной силовой поддержки (Горбачев нашел основания ему в этом отказать), тогда, как считает Хасбулатов, Ельцин для себя окончательно решил, что никакого Союзного центра он больше не допустит.

Вранье.

Так была ли она, эта точка? И если была, то когда оказалась пройдена?

Сразу скажу: вопрос о Чечне надо отодвигать в сторону, потому что именно российское руководство взорвало Чечено-Ингушетию и с совершенно другими целями. Оно хотело просто привести к власти не Дудаева, а других людей, а Дудаев не согласился с уготованной ему ролью марионетки и сломал им игру… Речь не об этом.

Конечно, я убежден, что в начале 1980-х годов, когда стала понятна необходимость радикальных экономических преобразований в нашей народнохозяйственной системе, Советскому Союзу ничего не угрожало. Он мог и должен был реформироваться. Именно с этим народ избрал народных депутатов СССР, мы в 1990 году пришли в народные депутаты Российской Федерации, у нас было видение, что делать. Мы создали фракцию «Россия» и заявили коммунистам и демократам: хватит вам спорить о капитализме и социализме. Уничтожают страну! Хватит – отбросьте идеологические шоры.

Все, абсолютное большинство, поддержали программу «500 дней». Не за красивые глаза Явлинского и не из-за иллюзий, что это программа может быть осуществлена. Программа «500 дней» была программой экономического развития РСФСР в составе СССР, экономического возрождения, перестройки на рыночные основы при сохранении социальной направленности государства. И те, кто сегодня об этом забывает, допускают большую ошибку. Можно было все сделать. И точка невозврата вот лично для меня…

Ну да. Так все-таки?..

20 января 1992 года. Может быть, этой даты вам еще не называли. Я понимал, что роковой выстрел в Советский Союз был сделан в Беловежье, но умер Советский Союз для меня 20 января, когда в Кремле собрался цвет Вооруженных сил Советского Союза на Всеармейское офицерское собрание. Генералы, адмиралы, старшие офицеры, лучшие из лучших…

Да-да, припоминаю. Было и такое событие.

Еще в самом начале, когда в первые часы запал был, они добились прямой трансляции заседания с участием присутствовавших президентов Ельцина и Назарбаева. И тогда они начали с достаточно радикальных требований. Но, конечно, с аппаратной точки зрения к недовольству армии в обновленном Кремле подготовились. И военных, которые уже разобрались с тем, что в стране происходит, находясь на ее окраинах – в Прибалтике, в Таджикистане, в Закавказье, – их всех, их делегации просто загнали на балкон, подальше, чтобы они не суетились в зале и не могли подойти к президиуму. И вот когда после нескольких часов радикальных выступлений офицерское собрание поставило вопрос не об исполнении присяги, данной советскому народу и советскому правительству, а о социальных гарантиях для военнослужащих, увольняемых в запас, – вот в этот момент Советский Союз умер.

И вы всерьез допускаете, что уже после Беловежских соглашений, после публичного отречения Президента СССР, после правового и фактического роспуска Союза можно было что-то сделать, чтобы его сохранить? Особенно стараниями военных? Как вы себе это представляете?

Вот ни один из президентов союзных республик не имел этого шанса, никто из партийных лидеров не имел этого шанса, но у нас страна с определенными традициями… И когда меня на том же собрании в холле окружили офицеры: «Что делать, что делать, Сергей Николаевич?» Я им ответил однозначно, глядя в камеру, не заботясь о том, что обо мне потом скажут: «Вот если сейчас среди вас найдется человек с хорошими погонами (капитанам в нашей стране не рулить), который выйдет на эту трибуну и скажет: вы все присягали советскому народу и советскому правительству, поэтому – слушай мою команду: взять путчиста!» И все – страна развивалась бы совсем по-другому. Не нашелся…