Письма женщин к Пушкину

Н.А.Дурова — А. С. Пушкину

5 августа 1835 г. Елабуга

Не извиняюсь за простоту адреса, милостивый госу­дарь Александр Сергеевич! Титулы кажутся мне смешны в сравнении с славным именем вашим.

Чтоб не занять напрасно ни времени, ни внимания вашего, спешу сказать, что заставило меня писать к вам: у меня есть несколько листов моих записок; я желал бы продать их и предпочтительно вам. Купите, Александр Сергеевич! Прекрасное перо ваше может сделать из них что-нибудь весьма занимательное для наших соотечест­венников, тем более что происшествие, давшее повод писать их, было некогда предметом любопытства и удивления. Цену назначьте сами; я в этом деле ничего не разумею и считаю за лучшее ввериться вам самим, вашей честности и опытности.

Много еще хотел бы я сказать о моих записках, но думаю, что вам некогда читать длинных писем. И так упреждаю вас только, что записки были писаны не для печати и что я, вверяясь уму вашему, отдаю вам их, как они есть, без перемен и без поправок.

Преданный слуга ваш Александров.

Н.А.Дурова — А. С. Пушкину

30 сентября 1835 г. Елабуга

Не знаю, что мне делать, милостивый государь Александр Сергеевич! Еще в апреле послана была Рукопись моя, в трех тетрадях, к Мамышеву, в Гатчино. Первые две он получил, но последняя пропала. Я вправе так думать, потому что шестой месяц, как Мамышев ничего не отвечает мне. При этой последней тетради был и портрет мой, писанный с меня в шестнадцатилетнем возрасте моем и, разумеется, в том виде, в каком мне надобно было быть тогда. Я пишу Мамышеву, чтоб он отослал к вам мои записки; но если вы не получили еще их, прошу меня уведомить: я тотчас пришлю вам подлин­ник их. Примерное несчастие было бы, если бы и он пропал.

Адрес прошу делать на собственное мое имя: Алек­сандрову в Елабуге.

Искренно почитающий вас Александр Александров.

Н. А. Дурова — А. С. Пушкину

6 января 1836 г. Елабуга

Милостивый государь! Александр Сергеевич! Мамы­шев давно уже писал мне, что отослал рукопись мою к вам, итак, позвольте мне узнать ваше мнение об ней и то, угодно ли вам взять ее? В случае, если она вам не надобна, прошу вас покорно переслать ее ко мне обратно. Преданный слуга ваш Александр Александров.

А. С. Пушкин —Н. А. Дуровой

19 января 1836 г. Петербург

Милостивый государь Александр Андреевич. По последнему письму вашему, от 6 января, чрезвычайно меня встревожило. Рукописи вашей я не получил, и вот какую подозреваю на то причину. Уехав в деревню на 3 месяца, я пробыл в ней только 3 недели и принужден был наскоро воротиться в Петербург. Вероятно, ваша рукопись послана в Псков. Сделайте милость, не гневай­тесь на меня. Сейчас еду хлопотать; задержки постараюсь вознаградить.

Я было совсем отчаивался получить «Записки», столь нетерпеливо мною ожидаемые. Слава богу, что теперь попал на след.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть вашим усерднейшим и покорней­шим слугою. Александр Пушкин.

Н. А. Дурова — А. С. Пушкину

17 февраля 1836 г. Елабуга

Милостивый государь! Александр Сергеевич!

Рукопись моя, вояжируя более года, возвратилась наконец ко мне; я несколько суеверен, и такая неудача заставляет меня переждать козни злого рока. Летом я приеду сам с моими записками, чтоб лично отдать их под ваше покровительство; а теперь в замену брат посылает вам мои «Записки 12-го года», если вы найдете их стоящими труда, чтоб поправить; они не были присоеди­нены к тем, которые были присланы вам из Гатчино; может быть, я сужу пристрастно, может быть, я увлекаюсь воспоминаниями, но «Записки 12-го года» мне кажутся интереснее первых.

С истинным почтением честь имею быть вашим покорнейшим слугою, Александр Александров.

Н. А. Дурова — А. С. Пушкину

7 июня 1836 г. 11етербург

Имя, которым вы назвали меня, милостивый государь Александр Сергеевич, в вашем предисловии, не дает мне покоя! Нет ли средства помочь этому горю? «Записки» хоть и напечатаны, но в свет еще не вышли, публика ничего об них не знает, итак, нельзя ли сделать таким образом: присоедините их к тем, что сегодня взяли у меня, издайте все вместе от себя и назовите: «Своеручные записки русской амазонки, известной под именем Алек­сандрова». Что получите за эту книгу разделите со мною пополам, за вычетом того, что употребите на напечатание. Таким образом, вы не потерпете ничего чрез уничтожение тех листов, где вы называете меня именем, от которого я вздрагиваю, как только вздумаю, что 20-ть тысяч уст его прочитают и назовут. Угодно ли вам мое предложе­ние? Не опечаливайте меня отказом.

Когда покажете царю мои «Записки», скажите ему просто, что я продаю их вам, но что меня самого здесь нет; непостижимый страх овладевает мною при мысли о нашем Государе! Может быть, он и напрасен, но я не могу управиться с каким-то неприятным предчувствием. В ожидании ответа вашего остаюсь истинно почитающий вас Александров.

А. С.Пушкин — Н. А. Дуровой

Первая половина июня 1836 г. Петербург

Вот начало ваших записок. Все экземпляры уже напечатаны и теперь переплетаются. Не знаю, возможно ли будет остановить издание. Мнение мое, искренное и беспристрастное, — оставить как есть. «Записки ама­зонки» как-то слишком изысканно, манерно, напоминает немецкие романы. «Записки Н. А. Дуровой» — просто, искренно и благородно. Будьте смелы — вступайте на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое вас прославило. Полумеры никуда не годятся. Весь ваш А. П.

Дом мой к вашим услугам. На Дворцовой набереж­ной, дом Баташева у Прачечного мосту.

Н. А. Дурова — А. С. Пушкину

24 июня 1836 г. Петербург

Видеться нам, как замечаю, очень затруднительно: я не имею средств, вы — времени. Итак, будемте писать, что все равно: тот же разговор.

Своеручные записки мои прошу вас возвратить мне теперь же, если можно; у меня перепишут их в четыре дня, и переписанные отдам в полную вашу волю, в рассуждении перемен, которые прошу вас делать, не спрашивая моего согласия, потому что я только это и имел в виду, чтоб отдать их на суд и под покровительство таланту, которому не знаю равного, а без этого неодоли­мого желания привлечь на свои «Записки» сияние вашего имени я давно бы нашел людей, которые купили бы их или напечатали в мою пользу.

Вы очень обязательно пишете, что ожидаете моих приказаний; вот моя покорнейшая просьба, первая, по­следняя и единственная: действуйте без отлагательства. Что удерживает вас показать мои записки Государю, как они есть? Он ваш цензор. Вы скажете, что его дома нет, он на маневрах! Поезжайте туда, там он верно в хорошем расположении духа, и записки мои Его не рассердят.