Валерий Шамбаров - По следам Штирлица и Мюллера

А к Герингу в баварскую резиденцию Берхтесгаден прилетел генерал Коллер и сообщил о решении Гитлера остаться до конца в Берлине. Уговаривал взять на себя руководство и начать переговоры с Эйзенхауэром. Рейхсмаршал колебался, консультировался с юристами, с рейхссекретарем Ламмерсом. Извлекли закон от 29 июня 1941 г., согласно которому преемником Гитлера в случае его гибели определялся Геринг. Пришли к мнению: обстоятельства складываются так, что закон вступает в силу. 23 апреля Геринг отправил Гитлеру запрос: если фюрер остался в Берлине и не может руководить военными и государственными делами, то согласен ли он, чтобы рейхсмаршал принял власть на себя? При этом Геринг уточнял: если до 22 часов не последует ответа, то «я буду считать само собой разумеющимся, что Вы утратили свободу действий и что возникли условия вступления в силу Вашего декрета».

Запрос был выдержан в очень вежливых и верноподданнических тонах, но все равно Борман преподнес его Гитлеру в качестве «ультиматума». Дескать, Геринг предал. Последовала вспышка дикого гнева. Хотя фюрер быстро отошел и сказал: «Хорошо, пусть Геринг вступает в переговоры о капитуляции. В конце концов, не имеет значения, кто этим займется». Но Бормана такое решение не удовлетворяло. Он опять «подогрел» настроение Гитлера. В результате родился приказ, что Геринг за «государственную измену» заслуживает смерти и лишь с учетом долгой службы на благо рейха он может быть помилован с лишением всех званий и постов. Однако Борман опять остался не удовлетворен. Он от себя приписал штабу СС в Берхтесгадене дополнительное указание — арестовать Геринга.

В это же время наконец-то решился на активные действия Гиммлер. Он рассудил, что Гитлер, оставшийся в Берлине, больше не опасен. Шелленберга послал вдогонку на уехавшим Бернадотом. Шеф разведки СД очень красочно описывает, как он путешествовал по дорогам, забитым массами беженцев, ошметками разбитых воинских частей, под ударами советской авиации. Бернадота он догнал уже в Дании, уломал вернуться. Обратно пробивались по тем же кошмарным дорогам. Встреча состоялась. Гиммлер передал декларацию для Эйзенхауэра — о капитуляции на Западе и продолжении войны на Востоке (Бернадот почему-то воспринял это с пониманием). Составили письмо министру иностранных дел Швеции Христиану Гюнтеру с просьбой о посредничестве в переговорах.

Гиммлер был уверен в успехе. Начал обсуждать с Шелленбергом, как ему назвать новую правящую партию, когда он встанет во главе государства. Сошлись на названии «Партия национального единства». Рейхсфюрера СС волновало и то, как ему правильнее себя вести при встрече с Эйзенхауэром: «Должен ли я только поклониться или надо подать ему руку?» Ну а поступившее известие об «измене» и разжаловании Геринга стало «звездным часом» для Гиммлера. Он выдвигался на роль законного преемника фюрера, весомых соперников не осталось! Причем и Гитлера можно было смело сбросить со счетов! 24 апреля кольцо вокруг Берлина сомкнулось.

Возможность выбраться оттуда осталась только по воздуху. Но господство русской авиации делало это проблематичным, а вскоре последние аэродромы и взлетные полосы были разбиты. Линии армейской радиосвязи тоже вышли из строя. Рейхсканцелярия поддерживала связь с внешним миром только через уцелевшую флотскую радиостанцию. А сведения о том, что происходит вокруг, черпала из советских, английских, американских радиопередач. В Берлине кипели уличные бои, русские солдаты с нескольких направлений приближались к центру.

Последними посетителями бункера извне стали знаменитая летчица Ханна Райч и ее муж авиационный генерал Грейм. Их маленький спортивный самолет обстреливали, Грейма ранили, но Ханна смогла приземлиться на изрытой снарядами улице. В этот день, 26 апреля, снаряды стали падать уже на саму рейхсканцелярию. Фегеляйн решил сбежать. 27-го фюрер заметил его отсутствие и приказал Мюллеру найти его. Начальник гестапо разыскал его без труда, послал группу гестаповцев, и Фегеляйна захватили в его доме, уже переодетого в штатское. Причем этот квартал вот-вот должны были захватить русские. Беглеца доставили в рейхсканцелярию. Мюллер допросил его, убедился, что это обычное дезертирство, и посадил под арест.

Ханна Райч уговаривала бежать и Гитлера, доказывала, что сумеет вывезти его на своем самолетике. Он отказывался. То проклинал свой народ и армию, которые его предали. То диктовал приказы Кейтелю, требовал узнать, где же армии Венка, Гиммлера, Шернера, торопил их на помощь Берлину. Советские историки Д.Е. Мельников и Л.Б. Черная очень убедительно доказали, что фюреру напоследок изменили даже самые «верные» его соратники, Геббельс и Борман (Преступник номер один. М.: АПН, 1981). Именно они удерживали фюрера в Берлине. Удерживали, чтобы он не попал под влияние других лидеров.

У них существовал свой тайный план. Оба уже убедились в неудаче нескольких попыток переговоров с Западом и вынашивали другой вариант — сепаратное перемирие с русскими. Автором идеи был, очевидно, Геббельс. Выше уже приводились выдержки из его дневника о том, как он пробовал навести фюрера на мысль обратиться к Сталину. В последние дни рейха Геббельс нашел союзника в лице Бормана, который фактически стал вертеть больным Гитлером. Они удержали вождя при себе, рассчитывая перехватить власть. Специально оставили и начальника генштаба Кребса — он до войны служил военным атташе в Москве, знал русских, изучал их язык. Но и предпринять шаги к миру с русскими фюрер мешал. Его начали подталкивать к самоубийству. Приводили величественные примеры из германских легенд, а Геббельс и сам выражал готовность уйти из жизни вместе с ним. Однако Гитлер медлил.

А 28 апреля весь бункер встряхнуло новое известие. Бернадот свое обещание выполнил, и шведского министра иностранных дел Гюнтера ничуть не смутила просьба взять на себя посредничество в заключении одностороннего мира Германии с Англией и США, продолжая войну с русскими. Гюнтер срочным образом переслал декларацию Гиммлера Эйзенхауэру. Но такое предложение, высказанное на обломках Рейна, было совершенно глупо. Западные державы не только отвергли его, но даже скрывать не стали. Об обращении Гиммлера раструбила на весь мир радиостанция Би-би-си со ссылкой на агентство «Рейтер».

Гитлеру доложили немедленно, и для него это стало страшным ударом. Его «железный Генрих» тоже предал! Отдуваться пришлось Фегеляйну. Мюллеру велели еще раз допросить его на предмет соучастия в измене. О действиях рейхсфюрера он ничего не знал, но фюрер заранее предрешил приговор — расстрелять. Взвод охранников тут же вывел его во двор рейхсканцелярии и изрешетил пулями. А с линий обороны вести доносились плохие. Солдаты вермахта, фольксштурмисты, французские, латышские, норвежские части СС отчаянно отбивались, вода из взорванных шлюзов заливала метро, мешая продвижению русских, но Советская артимия засыпала противника ливнями свинца и стали, пятачок вокруг правительственных учреждений сжимался.