Виктор Кунин - Последний год жизни Пушкина

Оскорбив честь барона Жоржа де Геккерна, вы обязаны дать ему удовлетворение. Вам и следует найти себе секунданта. Не может быть и речи о подыскании вам такового.

Готовый со своей стороны отправиться на место встречи, барон Жорж де Геккерн настаивает на том, чтобы вы подчинились правилам. Всякое промедление будет сочтено им за отказ в должном ему удовлетворении и за намерение оглаской этого дела помешать его окончанию.

Свидание между секундантами, необходимое перед поединком , станет, если вы снова откажетесь, одним из условий барона Жоржа де Геккерна; а вы сказали мне вчера и написали сегодня, что принимаете все его условия.

Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.

Виконт д'Аршиак. (фр.)

О. д'Аршиак — Пушкину.

27 января 1837. Петербург.

В достопамятный 27-й день января 1837 г. Ф. Ф. Цветаев в 12-м часу утра был у Пушкина и говорил с ним о новом издании его сочинений. Пушкин был весел. Ввечеру того же дня Тургенев пришел к нему с известием, что Пушкин стрелялся! Какова сила характера нашего незабвенного поэта!

И. П. Быстров — С. Д. Полторацкому.

27 февраля 1837. Из Петербурга

в Калужскую губернию.

Милостивая государыня

Александра Осиповна,

Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покаместь честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall. Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их как умеете — уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу Историю в рассказах и поневоле зачитался. Вот как надобно писать! С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть,

милостивая государыня,

Вашим покорнейшим слугою.

А. Пушкин.

Пушкин — А. О. Ишимовой.

27 января 1837. Петербург.

Условия дуэли между г. Пушкиным и г. бароном Жоржем Геккерном

1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга, за пять шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.

2. Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.

3. Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.

Константин Данзас,

инженер-подполковник.

Виконт Д. Аршиак,

атташе французского посольства. (фр.)

Мои родители общались с разными писателями <���…> в особенности с поэтом Пушкиным. Пушкин сам не был красив, но очень любезен и остроумен, несколько порывист в разговоре и очень легко возбудим <���…> Как будто это было сегодня, помню я, как мы, возвращаясь с веселого оживленного катания с гор, встретили Пушкина в санях. Я крикнула Пушкину: «Но вы опаздываете», на что он, приветливо мне кланяясь и махая рукой, ответил: «Нет, м-ль Августа, я не опаздываю».

Из воспоминаний Августы фон Габленц.

<���…> князь Вяземский с одним знакомым своим, Ленским, гуляя по Невскому, встречают старика Геккерна в извозчичьих санях. Их удивило, что посланник едет в таком экипаже. Заметя их, он вышел из саней и сказал им, что гулял далеко, но вспомнил, что ему надо написать письма, и, чтобы скорей поспеть домой, взял извозчика. После они узнали, что он ехал с Черной речки, где ждал, чем кончится поединок. Пушкина, как более тяжело раненного, повезли домой в карете Геккерна. Арендт, исполняя желание Пушкина, поехал к государю; но тот был в театре и долго не возвращался. Прождавши до позднего часа, Арендт оставил ему записку и уже на другой день привез к Пушкину письмо государя.

Рассказы Вяземских П. И. Бартеневу.

Полициею узнано, что вчера в 5-м часу пополудни, за чертою города позади Комендантской дачи, происходила дуэль, между камер-юнкером Александром Пушкиным и поручиком кавалергардского ее величества полка бароном Геккерном, первый из них ранен пулею в нижнюю часть брюха, а последний в правую руку навылет и получил контузию в брюхо. — Г-н Пушкин при всех пособиях, оказываемых ему его превосходительством г-м лейб-медиком Арендтом, находится в опасности жизни. — О чем вашему превосходительству имею честь донесть.

Старший врач полиции Юденич.

28 января 1837.

Из воспоминаний К. К. Данзаса, записанных А. Аммосовым

27 января 1837 года К. К. Данзас, проходя по Пантелеймонской улице, встретил Пушкина в санях. В этой улице жил тогда К. О. Россет; Пушкин, как полагает Данзас, заезжал сначала к Россету и, не застав последнего дома, поехал уже к нему. Пушкин остановил Данзаса и сказал:

— Данзас, я ехал к тебе, садись со мной в сани и поедем во французское посольство, где ты будешь свидетелем одного разговора.

Данзас, не говоря ни слова, сел с ним в сани, и они поехали в Большую Миллионную. Во время пути Пушкин говорил с Данзасом, как будто ничего не бывало, совершенно о посторонних вещах. Таким образом доехали они до дома французского посольства, где жил д'Аршиак. После обыкновенного приветствия с хозяином Пушкин сказал громко, обращаясь к Данзасу: Je vais vous mettre maintenant au fait de tout [502] Я хочу теперь посвятить вас во все (фр.). ,— и начал рассказывать ему все, что происходило между ним, Дантесом и Геккерном, то есть то, что читателям известно из сказанного нами выше [503] При этом Пушкин прочитал вслух списанную им самим копию с письма своего к Геккерну (отцу) и отдал ее Данзасу. О письме этом сказано выше. .