Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Напомню читателям, что экспортный контроль тогда осуществлялся Министерством внешних экономических связей РФ, главой которого уже через месяц станет Сергей Глазьев, сидевший в ноябре 1992 года в качестве первого замминистра МВЭС вместе с главным дипломатом всея Руси Андреем Козыревым в соседних помещениях высотного здания на Смоленской площади.

С. Глазьев – вначале химик, затем экономист. В 1986—1991 гг. работал научным сотрудником, заведующим лабораторией системного анализа ЦЭМИ АН СССР, самый молодой в СССР доктор экономических наук. В 1987 году начал посещать семинары молодых экономистов в «Змеиной горке» под руководством Анатолия Чубайса, Егора Гайдара, Петра Авена, Константина Когаловского, Алексея Улюкаева, где обсуждались вопросы реформирования экономической системы СССР. Его способности были отмечены руководством этого неформального «клуба», и в 1989 году он был назначен на должность заместителя директора в Международном центре исследования экономических реформ, созданном британским Центром исследования коммунистической экономики.

Из официальной хроники тех дней: «С декабря 1991 г. Глазьев занимал пост первого заместителя председателя Комитета внешних экономических связей (КВЭС) Министерства иностранных дел РСФСР (руководитель Комитета – Петр Авен). В январе 1992 г. КВЭС был преобразован в Министерство внешних экономических связей РФ. С 16 марта по 23 декабря 1992 года Сергей Глазьев занимал пост первого заместителя министра Петра Авена, одновременно являлся руководителем рабочей группы по подготовке программ производственного и научно-технического сотрудничества России и Японии. С 23 декабря 1992 г. по 22 сентября 1993 г. – министр внешнеэкономических связей РФ в правительстве Виктора Черномырдина. Ушел в отставку в знак протеста против указа президента РФ Бориса Ельцина №1400 от 21 сентября 1993 г. о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного совета РФ. 25 сентября подписал „Программу 14“ (другие подписанты – Николай Рыжков, Виталий Третьяков, Григорий Явлинский и др.)».

В 1994 году Сергеем Глазьевым во фракции КПРФ в Госдуме еще и не пахло – в декабре 1993 года он был избран по общефедеральному списку Демократической партии России (ДПР) Николая Травкина и стал председателем думского комитета по экономической политике. Член фракции ДПР, с июня 1995 года – ее председатель. Но именно с этого времени он, очевидно, и вошел в руководство закрытого политического кружка под условным названием «Клуб друзей Г.А.Зюганова», более известного в отечественной истории под аббревиатурой НПСР.

Альтернативный проект Государственного бюджета Российской Федерации на 1995 год и альтернативную программу экономических реформ в России, известных в истории как «программа Соколова-Гильбо», принесли во фракцию два питерских депутата: заместитель председателя ( Г. Зюганова – авт.) ЦИК КПРФ по идеологии Юрий Павлович Белов и очень яркая, колоритная фигура из числа народных выдвиженцев Евгений Сергеевич Красницкий (добрая ему память, рано ушел из жизни).

Чем мне запомнился этот документ? Прежде всего двумя характерными особенностями, присущими абсолютно всем стратегическим построениям, планам, конструкциям и механизмам т.н. левопатриотической оппозиции в постсоветскую эпоху. А именно: правильный, развернутый, очень детальный, иногда достаточно острый критический «разбор полетов» («кто виноват?» ) – и полная теоретическая беспомощность в вопросах четкого формулирования нужных стране и обществу практических решений, порядка и последовательности действий по их осуществлению («что делать?» ).

Отмечу сходу: на мой взгляд, у Соколова и Гильбо вновь громко прозвучали в современной интерпретации идеи известного британского экономиста, основателя кейнсианского направления в экономической науке Джона Мейнарда Кейнса, изложенные им еще в 1936 году в программном труде «Общая теория занятости, процента и денег». В нем подробно перечислялись наиболее действенные инструменты фискальной и денежно-кредитной политики для смягчения негативных последствий экономических спадов и депрессий.

Применить эти инструменты вместо навязываемых тогда командой Е. Гайдара методов фридмановской монетарной политики было бы, конечно, заманчиво. Хотя бы с точки зрения существования пусть даже минимальной политико-экономической альтернативы, как возможности практической реализации более справедливой и менее жесткой социальной политики государства, что нашло бы, безусловно, очень благоприятный для властей позитивный отклик у населения.

Однако на общих итогах приватизации это вряд ли сказалось бы решающим образом. Ну, сменили бы тогда В. Черномырдина на В. Соколова или на какого-то другого политика, толку-то много было бы от этого? Кто, например, из российских политиков и экономистов может сегодня внятно, но при этом не лозунгово, а серьезно и доказательно показать, каким образом команда Примакова-Маслюкова-Геращенко смогла применить какой-то «особый экономический механизм» помимо предписанного академической теорией набора привычных приемов антикризисного менеджмента?

Не стоит забывать, что шок, который испытала российская экономика из-за резкого ослабления рубля в результате дефолта, просто не мог не отразиться благоприятно на экономической эффективности экспорта. Ибо экспортно-ориентированные предприятия (читай – сырьевики) получили дополнительные преимущества в конкурентной борьбе на внешнем рынке, так как свои доходы они получали в возросших в цене долларах, а внутренние издержки производства покрывали обесценившимися рублями. В то же время предприятия, производящие продукцию для внутреннего потребления, хотя бы те же сельхозпроизводители, также повысили свою конкурентоспособность за счёт того, что аналогичная импортируемая продукция из-за рубежа резко возросла в цене. Да, российская экономика при Примакове-Маслюкове после кризисного удушья задышала вновь, только вот большинство населения, имевшего все свои сбережения и накопления в рублях, резко ухудшило свое благосостояние и еще очень нескоро смогло его хотя бы слегка выровнять в будущем.

Кто в эпоху грабительской приватизации натворил зла больше – «семибанкирные олигархи», «жирные коты», «красные директора» или «во всем виновный Чубайс» – спорить теперь бесполезно. Как говорят в народе – «Сняв голову, по волосам не плачут». Все равно основная масса полученных страной от приватизации средств ушла за рубеж, в различные оффшоры, и никакие заявленные правящими властями амнистии капиталов положение уже не спасут, it’s once and forever. Возможен ли обратный отток хотя бы части вывезенных капиталов в страну в виде иностранных инвестиций? Да, конечно возможен, более того – время от времени он наблюдается, причем даже очень интенсивно.