Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Когда я активно работал в комсомольских оперативных отрядах города Москвы и уже вовсю общался и тесно контактировал по работе с сотрудниками КГБ при СМ СССР, то культ преклонения перед работой чекистов-контрразведчиков, который буквально царил в сознании большинства оперотрядовцев, на работу легендарных разведчиков никоим образом не распространялся. Хотя бы потому, что о реальной работе разведки не позавчера и вчера, как в большинстве фильмов, а уже сегодня, мы толком ничего не знали. Максимум, что проскакивало в нашей оперотрядовской среде – это упоминание о таинственной и легендарной «101-й школе» где-то за Балашихой в подмосковных лесах.

Да еще о существовании в нашем государстве некоего «ПГУ», которое для себя я расшифровывал как Первое государственное управление, работающее в рамках Министерства обороны СССР. Видимо, это происходило под влиянием более доступной студентам МИТХТ, где я обучался, информации о наличии в послевоенное время некоторых «хитрых», очень закрытых структур Министерства среднего машиностроения. В которые, кстати, по окончании обучения попало по распределению большинство парней из факультета «Т» моего выпуска в Московском институте тонкой химической технологии им. М. В. Ломоносова (мы, к слову сказать, очень гордились тем, что наш ВУЗ носит то же имя, что и всемирно известный Московский государственный университет на Ленинских горах).

О существовании Военного института иностранных языков где-то в районе Танкового проезда и Волочаевской улицы я, естественно, был наслышан достаточно, а вот о другом учебном заведении Министерства обороны, находившемся в Ворошиловском (Хорошевском) районе, имел тогда весьма смутное и расплывчатое представление. В свое время по части военной разведки я, признаться, больше «грешил» на находившийся в нашем Ленинском районе «хитрый военный ВУЗ» возле кинотеатра «Стрела» на Смоленском бульваре. Но это, как оказалось, был всего лишь военно-юридический факультет Военно-политической академии им. В. И. Ленина, «клепавший» военных юристов, но никак не военных разведчиков.

Во время работы в МГК ВЛКСМ мне довелось участвовать в похоронах и даже стоять в почетном карауле у гроба советских разведчиков, но и тогда о возможной работе в советской внешней разведке я еще и не помышлял.

Вспоминаю один интересный эпизод из разряда «знал бы, где упадешь – соломку бы подстелил». Во время учебы в институте я в течение довольно длительного периода достаточно безнадежно ухаживал за симпатичной Алёной – Еленой Вильгельмовной Мартенс, которая тоже обучалась в МИТХТ, но на вечернем факультете. «Втюрился» я в нее во время очень памятной поездки группы сокурсников по историческим местам Владимирщины: Владимир, Суздаль, Боголюбово, церковь Покрова на Нерли. Поехали мы туда, как обычная группа неорганизованных туристов, по сути современных бродяг, любителей природных красот Карелии и Заполярья. Ночевали дружественным «смешанным гендерным коллективом» в палатках-«памирках» на берегу той же живописной Нерли, варили уху из пойманных окуньков. Обратно с пересадкой в Петушках возвращались в Москву на электричке, расположившись на полу на рюкзаках прямо в тамбуре вагона так тесно и сплоченно, что другие пассажиры даже не осмеливались нас потревожить во время заслуженного отдыха после утомительного похода. Видимо, именно там какая-то теплая искра между нами и проскочила…

Когда уже позднее мы бродили по вечерам в районе ее дома в Новых Черемушках, я как-то однажды упомянул в разговоре Рудольфа Абеля и стал бурно восторгаться им, как разведчиком. На что она как-то буднично, абсолютно нейтрально и совершенно безо всякого пафоса сказала: «Да, я его хорошо знаю, он действительно выдающийся человек по своим навыкам и способностям. Мы с родителями часто бываем у него дома в гостях. Но настоящая его фамилия не Абель, а Фишер, Вильям Генрихович Фишер». Я тогда ей поверил как-то сразу, без раздумий, поскольку она много рассказывала о своем родном деде – Людвиге Карловиче Мартенсе, первом официальном советском представителе в США, лично знакомым с В.И.Лениным, организовавшим т.н. «бюро Мартенса» – «Общество технической помощи Советской России». В 1919 году Бюро подверглось полицейскому обыску, и после слушаний в Сенате США Л.К.Мартенса выслали из страны. В то время я еще и слыхом не слыхивал о каких-то разведывательных структурах Коминтерна, к которым Л.К.Мартенс, судя по всему, вполне мог быть причастным.

Позднее, уже будучи в кадрах разведки, я понял, что отец Алёны – Вильгельм Людвигович Мартенс – был, скорее всего, моим коллегой, который работал под журналистским прикрытием в Агентстве печати «Новости» и в редакции журнала «Новое время». Наиболее вероятно – по линии активных мероприятий, так как он имел уже немалый опыт работы в комитете «Свободная Германия» во время войны. Кстати, благодаря его тогдашнему сослуживцу, известному отечественному борзописцу Леониду Млечину, который несколько раз упоминал его в своих публикациях, я узнал, что и дочь Рудольфа Абеля тоже какое-то время работала в еженедельнике «Новое время».

Вот что писали о заслуженном воине-фронтовике его сослуживцы. «История Великой Отечественной войны содержит примечательные эпизоды, когда пропаганда на войска противника велась не из-за линии фронта, а из тыловых районов немецких войск. Чаще всего – с помощью листовок, распространявшихся партизанами. Но были случаи, когда за линией фронта оказывались и сотрудники 7-го отдела ГлавПУ РККА. Заброска их производилась в составе специальных групп, куда входили политработники и военнопленные. Первая такая группа во главе с офицером 7-го отдела политуправления Северо-Западного фронта капитаном В.Л.Мартенсом была создана в 1943 году. О её деятельности уместно рассказать подробнее.

Интересная биография была у командира группы – Вильгельма Людвиговича Мартенса. Немец по национальности, он родился в 1910 году в Лондоне в семье одного из старейших членов Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), находившегося в эмиграции. До 1921 года В.Л.Мартенс жил с родителями в Англии и Соединённых Штатах Америки. После окончания школы год проучился в радиотехническом институте. С 1927-го являлся сотрудником особого технического бюро Объединённого государственного политического управления (ОГПУ) СССР, в 1930—1931 гг. – отдела международных связей Исполкома Коминтерна. В 1932 году он перешёл на работу в иностранный отдел (ИНО) ОГПУ-НКВД СССР сначала помощником оперуполномоченного, а затем оперуполномоченным.

В начале 1937-го из-за немецкой национальности Вильгельм Людвигович был уволен из иностранного отдела, однако, как свидетельствуют документы, связь с ним у него сохранилась. Так, во Всесоюзную коммунистическую партию (большевиков), куда В.Л.Мартенс после кандидатского стажа вступил в конце 1942 года, его рекомендовали «товарищ Фишер, работающий в НКВД, и товарищ Абель [сотрудник советской военной разведки], работающий в Главлите». А ведь рекомендация в партию означала ручательство собственным партийным билетом и карьерой за рекомендованного человека».