Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Белоруссия имела свое собственное, причем достаточно крупное предприятие по производству комбайнов – Гомельский завод сельскохозяйственного машиностроения. Однако он специализировался преимущественно на создании кормоуборочной техники (свекла, картофель, кукуруза, сено, силос и пр.). Но белорусы, которым, как и всем аграриям в нашей стране, катастрофически не хватало зерноуборочных комбайнов с «Ростсельмаша», из-за чего они ежегодно несли огромные убытки по причине потерь зерна и ухудшения его товарного качества, просто мечтали о создании у себя современного производства по выпуску зерновых комбайнов. Причем по возможности более качественных, чем «Колосы» и «Нивы», которые на переувлажненных почвах Полесья давали худшие результаты, чем на равнинах России, Украины и Казахстана.

Согласно установленному в СССР порядку практического использования сельскохозяйственных машин, оборудования и механизмов все они должны были пройти целую серию государственных испытаний в независимых от производителей учреждениях – в так называемых машиноиспытательных станциях (МИС). До распада СССР МИС находились в ведении объединения «Союзсельхозтехника», а после упразднения этой структуры были переведены на баланс Министерства сельского хозяйства.

Их главной задачей в советское время было проведение государственных испытаний новых конструкций тракторов, с.-х. машин и орудий и выдача заключений об их готовности к серийному выпуску, а также о возможности их использования в комплекте с другой техникой в конкретной почвенно-климатической зоне сельскохозяйственного производства. Наряду с этим МИС ежегодно проводили контрольные испытания машин и орудий, находящихся в серийном и массовом производстве, для определения их соответствия действующим техническим условиям и контролю качества изготовления в течение гарантированного заводом-изготовителем срока работы без ремонта, а также соответствия заявленным предприятием-производителем параметрам производительности и качества выполняемых работ. В 1985 году в СССР имелись 31 МИС и 2 научно-исследовательских института – Кубанский ордена Ленина научно-исследовательский институт по испытаниям тракторов и сельскохозяйственных машин и Всесоюзный научно-исследовательский институт по испытаниям машин для животноводства и кормопроизводства.

Одна из таких МИС – Западная машиноиспытательная станция – находилась в депутатском округе В.А.Крючкова в поселке Привольный, Минского района Минская области (сейчас это Белорусская МИС). Первым директором станции был назначен по совместительству директор Научно-исследовательского института механизации и электрификации сельского хозяйства в составе АН БССР Михаил Ефремович Мацепуро. В 1947 году он в возрасте 39 лет был избран академиком АН БССР и академиком-секретарем АН БССР, членом Президиума АН БССР. М.Е.Мацепуро был директором Западной МИС с 1948 по 1950 год, при нем станции в 1950 году от Министерства совхозов БССР было передано хозяйство «Горкий Апчак», на базе которого с 1951 года было развернуто строительство полномасштабной производственной базы МИС. С 1972 г. по 1976 г. и с 1981 г. по 2002 г. станцией руководил Александр Викентьевич Короткевич, с которым мне и довелось очень тесно общаться по многочисленным депутатским делам В.А.Крючкова. Под его руководством станция стала одной из ведущих в бывшем СССР и неоднократно выходила победителем во Всесоюзном социалистическом соревновании. Сам же Короткевич успешно защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации и издал свыше 160 научных трудов и учебных пособий, а также получил 44 авторских свидетельства на свои изобретения. Программой одной из первых поездок В.А.Крючкова в свой депутатский округ предусматривалось посещение как раз Западной МИС. Эта поездка оказала огромное влияние на всю его дальнейшую работу как депутата, потому что работники Западной МИС поставили перед ним целый ряд вопросов, имевших, не побоюсь этого слова, общегосударственную значимость. Один из них прямо касался вопроса перспектив и направлений дальнейшего развития советского комбайностроения. Кратко напомню, как в то время обстояли дела со средней урожайностью и уборкой зерновых культур в СССР.

В год поездки под зерновые культуры в СССР было засеяно 116, 5 млн. гектаров пашни, собрано 106,6 млн. тонн зерна, из них озимой пшеницы – 16,4 млн. тонн, яровой пшеницы – 24,8 млн. тонн и озимой ржи 11,5 млн. тонн. По данным ЦРУ США (наша статистика в этом вопросе не вполне достоверна) СССР в это же время закупил за рубежом порядка 45 млн. тонн зерна, их них примерно половина пришлась на долю пшеницы. То есть, в среднем по стране урожайность зерновых в 1984 году составила 9,15 центнеров с гектара (в целом по России – 13,3 ц/га). В 80-ые годы в СССР, если верить государственной статистике, более 50% посевов составляли сорта сильной и ценной по качеству пшеницы. Однако, она могла дать хороший урожай исключительно при ее уборке в благоприятных погодных условиях, при отсутствии неоправданных потерь из-за нарушения сроков жатвы (осыпание колоса) и при соблюдении всех условий техники уборки, полной исправности машин и механизмов, отсутствия хищений на всех этапах транспортировки зерна на сборные пункты и элеваторы.

Скажу так: на мой непросвещенный взгляд, со всех сторон было бы гораздо более рациональным, если бы труженикам села заранее обусловленную часть урожая передавали бы во владение просто «за так, за спасибо», избавив их от горечи созерцания того, как собранное ими же зерно горит (и образно, и натурально) в валках из-за очевидной нехватки уборочной техники. Да они бы своему собственному, личному зерну никогда бы не дали так бесславно погибнуть, ночами бы убирали все скошенное вместо тихого и позорного воровства зерна! Нечто подобное сегодня ежегодно происходило в России с лесом: законодательный кретинизм уже двинулся было в сторону современного варианта «закона о трех колосках» (административное и даже уголовное преследование) за организацию сбора валежника – мертвых деревьев, лежащих на земле, но хватило ума слегка одуматься. Если ранее валежник относился к древесине, заготовка которой строго регламентировалась, то 1 января 2019 года вступил в силу закон, согласно которому валежник отнесен к недревесным лесным ресурсам (Федеральный закон от 18.04.2018 №77-ФЗ).

Теперь, как торжествующе провозгласили в СМИ, «собирать валежник в лесу для собственных нужд, граждане могут свободно и совершенно бесплатно». Но при том, однако, непременном условии, что это «не происходит в коммерческих целях (с целью перепродажи)». Ой, спасибо бесконечное, благодетели наши, что собираетесь наказывать граждан только за «нарушение установленного порядка сбора валежника»! В Финляндии, как и в ряде других зарубежных стран, деньги платят всем охочим за санитарную очистку леса и от сухостоя, и от валежника, и от бурелома, и от кустарника, и даже за обычный сбор веток и лесного мусора, ухудшающих экологию произрастания молодняка.