Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Именно в те времена в высших сферах военно-политического руководства страной появились неправомерно осведомленные обо всех тайнах предатели Родины типа в общем-то рядового сотрудника ГРУ, но зато зятя генерал-лейтенанта Д.А.Гапановича и протеже главного маршала артиллерии С.С.Варенцова Олега Пеньковского. Тогда же начали свой шпионский полет будущий генерал-майор ГРУ Д.Ф.Поляков – самое удачное до сих пор агентурное приобретение американцев, и ушедший в иной мир неразоблаченным Герой Советского Союза, сотрудник Нью-Йоркской резидентуры КГБ А.И.Кулак.

Но самым печальным было то, что лакейское низкопоклонство тогдашних чекистов-«комсомольцев» перед руководством партийных органов всех уровней сделало позднее невозможным, нереальным, практически неосуществимым разоблачение многих потенциальных недругов Советской Родины, начиная от члена Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлева, на которого в КГБ СССР накопилось целое досье оперативных материалов, и заканчивая самим руководителем партии и государства М.С.Горбачевым, на которого некоторые настораживающие сведения добыли оперативным путем немецкие друзья. Причем не по линии широко разрекламированного сейчас в СМИ восточногерманского «супер-шпиона» Маркуса Вольфа, а по никому неведомым до сих пор каналам Героя Советского Союза и дважды Героя ГДР, выходца из структур Коминтерна Эриха Мильке.

Прежде чем вновь перейти к личности Г.К.Цинёва, мимоходом отмечу следующее. Н.В.Губернаторов, А.Е.Евсеев, Л.К.Корнешов, Г.П.Молодая являются авторами книги «Гордон Лонсдейл: моя профессия – разведчик». В предисловии к этой книге пишется: « Почти два десятилетия назад советский разведчик Конон Трофимович Молодый обратился к нам, двум журналистам и учёному, с просьбой помочь привести в порядок его записи, воспоминания, некоторые документы из личного архива. Цель этой работы он определял совершенно ясно: будущая книга о его жизни и профессии. Конон Молодый откровенно рассказал нам, что до этого плодотворного сотрудничества с другими журналистами у него не получилось: «Они пытаются изобразить мою жизнь как приключения, а у меня была тяжёлая, порою однообразная работа». Мы встретились. Встреча эта состоялась в «Комсомольской правде», где тогда работал один из нас». Я читал всего лишь некоторые отрывки из этой книги, поэтому обо всей книге в целом судить не могу – вроде бы, она удалась авторам. Но здесь я хотел бы подчеркнуть совсем другое. За что лично я испытываю глубочайшее – как профессиональное, так и человеческое – уважение к Конону Трофимовичу Молодому? А вот за что.

К 65-летию советской внешней разведки была издана т. н. библиотека молодого чекиста-разведчика, я реферировал буквально каждую книгу этой серии перед ее докладом В.А.Крючкову. Все издания этого выпуска имели очень ограниченный тираж, несли соответствующий гриф секретности и предназначались преимущественно для учебно-тренировочных целей при подготовке разведчиков, в основном нелегального звена. Каждое издание представляло собой воспоминания того или иного разведчика (как нелегала, так и сотрудника разведки под легальным прикрытием). В них без раскрытия оперативных подробностей (и тем более установочных данных агентуры) «задним числом», с учетом всех полученных позднее сведений проводился своеобразный оперативный «разбор полетов». Подробно анализировалось, что было сделано удачно и поэтому достойно дальнейшего использования. Или в чем заключалась суть оперативного промаха или допущенной оперативным работником ошибки, приведшей в целом ряде случаев к провалам запланированных разведывательных операций. К.Т.Молодый, которого, к сожалению, в тот период уже не было с нами, в отличие от многих своих коллег-нелегалов описывал происшедшее с ним абсолютно честно, объективно и всесторонне, без какой-либо попытки сгладить упущения или представить себя и свое поведение в ходе разведывательной операции в наиболее благоприятном свете. Честь ему и хвала за столь достойное поведение многоопытного профессионала! Уверен – он не одного молодого разведчика отвратил тем самым в будущем от беды.

К чему я все это вспомнил? А вот к чему: сапоги должен тачать сапожник! Н.В.Губернаторов – по своему профилю следователь, вот и пиши себе на здоровье о Г.К.Цинёве, который был куратором следствия в органах госбезопасности. Это будет и честнее, и объективнее, и правдивее. Не могут будущие разведчики обучаться на многочисленных литературно-публицистических произведениях расплодившихся сейчас бытописателей разведывательной деятельности типа Н. Долгополова. Там фантазий, аккуратно причесанной и бережно отлакированной выдумки зачастую содержится больше, чем голой, неприкрытой и порой очень неудобной правды. На литературных экзерсисах М.П.Любимова тоже учиться вряд ли стоит, ведь вышедший из-под его пера бумажный мусор – это откровенная саморекламная продукция, даже если для непрофессионалов она внешне выглядит очень даже внушительно и весомо.

Возвратимся к фигуре Цинёва. Решение о смещении с должности Председателя КГБ СССР В.Е.Семичастного и назначении вместо него Ю.В.Андропова было принято по предложению Л. И. Брежнева единогласно на заседании Политбюро ЦК КПСС в мае 1967 года. Семичастный в работу разведки и контрразведки не вникал, да особо даже и не пытался. Подготовкой и обновлением чекистских кадров тоже не занимался, считая, что комсомольский задор и боевой натиск и без того поможет добиться успеха его выдвиженцам. Многочисленные заседания, на которых Семичастный периодически выступал с пустыми и трескучими речами, только раздражали опытных чекистов. Когда Семичастного сняли с должности Председателя КГБ и отправили на Украину одиннадцатым (!) заместителем главы республиканского правительства, большинство кадровых работников КГБ восприняло это с воодушевлением, и Ю.В.Андропов в дальнейшем не обманул их надежды и ожидания. Через несколько дней заместителями Ю.В.Андропова были назначены С.К.Цвигун, Г.К.Цинёв и А.Н.Малыгин, которые заняли смежные кабинеты на четвертом этаже основного здания на Лубянке.

Георгий Карпович Цинёв приходился родственником Л.И.Брежневу и имел неофициальный статус его доверенного человека в органах, лично докладывая ему обо всём происходящем в КГБ. «Цинёв имел независимые прямые выходы на Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева, что заметно осложняло работу КГБ, особенно по кадровой линии», – отмечал генерал-лейтенант И.Л.Устинов. Военный контрразведчик генерал-майор Б.В.Гераскин вспоминал позднее: «Цинев, в противоположность Цвигуну, невысокого роста, обыденной внешности, всегда с наголо бритой головой. Человек живого ума, не лишенный проницательности, весьма энергичный и подвижный. В нем уживались простота, доступность и обманчивая открытость с капризностью, непредсказуемостью, восприимчивостью к сплетням, властолюбием и болезненным стремлением постоянно быть на виду… Цинев никогда ничего не забывал, глубоко таил в себе недоброжелательство и всегда находил возможность свести личные счеты». Могу к этому наблюдению добавить следующее. Когда в 1987 году на коллегии КГБ рассматривался вопрос о случаях нарушения «социалистической законности» в работе Третьего главного управления и органов военной контрразведки на местах все отлично понимали, что претензии нужно предъявлять в первую очередь не генерал-полковнику Н.А.Душину, которого после этого сняли с должности и отправили на пенсию, а к сидящему здесь же в зале другому члену Коллегии, первому заместителю Председателя КГБ генералу армии Г.К.Цинёву. Именно он на протяжении нескольких десятилетий был бессменным куратором работы военных контрразведчиков – наследников легендарного «Смерша», и всячески настраивал их на массовое выявление потенциальных предателей и шпионов среди военнослужащих любой ценой, в том числе и путем организации откровенных провокаций.