Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Основная встреча с районным активом и избирателями прошла очень неформально, как-то очень тепло и даже по-семейному доверительно. Я не думал и не предполагал, что Владимир Александрович на встрече с простыми тружениками села сочтет необходимым затронуть специфичную тему работы советской внешней разведки за рубежом. Однако он сделал это настолько умно, тонко и органично в контексте общего завязавшегося разговора, что сразу же вызвал к себе всеобщее доверие и расположение всех присутствующих в сравнительно небольшом зале местного райисполкома или райкома партии. Я потом получил немало писем от участников этой встречи, и все они были единодушны в оценке полезности содержательного разговора с избирателями именно в подобной уважительной тональности. Народ и тогда уже порядком подустал от пустой лозунговой партийной трескотни большинства наших руководителей из верхних эшелонов власти.

Из рассказов червенцев мы узнали очень много интересного и познавательного об их малой родине. По данным переписи 1939 года, во всем Червенском районе проживало всего лишь немногим более 50 тысяч человек, из них порядка 45 тысяч проживали по селам и хуторам, а 6 376 были жителями города Червень. Это был типичный город еврейской черты оседлости, в нем проживало 4 126 белорусов (64,7%), 1 491 еврей (23,4%), 329 русских (5,2%), 132 украинца (2,1%) и 126 поляков (2%). Город был занят немецкими войсками уже через десять дней после начала войны – 2 июля 1941 года и находился в оккупации ровно три года. За этот период оккупанты уничтожили 4 265 человек. Осенью 1941 года на северо-восточной окраине Червеня они создали еврейское гетто, число узников которого составляло примерно 2 000 человек. Кроме местных жителей там были также беженцы из Минска и часть еврейских детей из детского дома, который так и не успели эвакуировать. В воскресенье 1 февраля 1942 года Червенское гетто было полностью уничтожено. Утром, в 6 часов, оно было окружено полицаями, весь город был прочесан в поисках спрятавшихся евреев. Через несколько часов толпу обреченных людей погнали на расправу в урочища Глинище. Из 2 тысяч узников гетто сумели уцелеть лишь около 200. С первых же дней оккупации на территории района создаются подпольные организации и формируются партизанские отряды. На день соединения с частями Красной Армии на территории Червенского района было 35 партизанских отрядов общим количеством 9 897 партизан, объединенных в 8 партизанских бригад: 1-ю Минскую, «Чырвоны Сцяг», «За Савецкую Беларусь», «Разгром», «Полымя», имени газеты «Правда», имени С.М.Кирова, имени Н.А.Щорса.

В эту же поездку белорусские коллеги организовали нам посещение одного из самых старых музеев Минска – Дома-музея I съезда РСДРП. Он был открыт в 1923 году в здании, где в 1898 году была основана Российская социал-демократическая рабочая партия. При открытии музея у дома был проведен праздничный митинг партийных, профсоюзных организаций города и представителей воинских частей, а над самим домом был поднят красный флаг. В довоенное время в музее был восстановлен интерьер мемориальной комнаты, в которой проходил I съезд РСДРП. В нем принимали участие всего лишь 9 делегатов от четырех «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса» (Московского, Киевского, Екатеринославского и Петербургского) и Бунда. В экспозиции музея были представлены текст учредительного Манифеста, фотографии его составителей: П.Б.Струве, С. Радченко и А. Кремера, а также художественное изображение заседания съезда с картины М.И.Моносзона и снимки первой экспозиции музея 20-х гг. В первый же год войны во время непрерывных бомбардировок Минска музей был разрушен, а все экспонаты оказались уничтоженными. В январе 1948 г. по постановлению ЦК КП (б) Белоруссии и Совета Министров БССР было принято решение о строительстве музея на месте дома, где проходил Первый съезд РСДРП. К осени 1948 г. на старом фундаменте был восстановлен такой же дом. В 1992 года по решению Совета Министров Республики Беларусь Дом-музей I съезда РСДРП передан Министерству культуры Республики Беларусь и стал филиалом Национального музея истории и культуры Беларуси (современный Национальный исторический музей Республики Беларусь), сотрудники которого в 1995 году создали новую экспозицию (история социалистической идеи). Дом-музей внесен в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь как памятник истории.

Еще в период этой поездки состоялось знакомство с Западной машинно-испытательной станцией под Минском, но об этом я расскажу отдельно и более подробно. Из культурной программы для заядлого театрала В.А.Крючкова был организован поход в старейший театр Белоруссии, знаменитый Белорусский драматический театр имени Янки Купалы, где он с огромным наслаждением посмотрел какой-то спектакль с легендой белорусского театрального и киноискусства Стефанией Михайловной Станютой в главной роли.

После первой поездки в округ я еще добрую неделю «лопатил», анализировал и сводил воедино все полученные материалы для подготовки рабочей записки В.А.Крючкова о результатах его поездки и формулирования выводов от встреч с избирателями для последующего направления материалов в аппарат Совета Национальностей Верховного Совета СССР. В этих вопросах он всегда был крайне щепетильным, очень аккуратным, и поэтому его обычный депутатский отчет был всегда ничем не хуже по качеству, чем те аналитические записки разведки, которые за его подписью ежедневно во множестве направлялись в Инстанции.

Я уже писал в своей предыдущей книге («Кукловоды и марионетки» ), что несомненной заслугой Ю.В.Андропова как Председателя КГБ СССР и В.А.Крючкова как его заместителя по разведке является то, что они «де-факто» придали ПГУ КГБ СССР статус самостоятельного ведомства в системе политических органов страны, в системе органов исполнительной власти советского государства. Начало этому было положено в 1978 году, когда начальники сразу трех главных управлений – ПГУ, ВГУ и ГУПВ – получили статус заместителей Председателя КГБ СССР. Для разведки, в отличие от контрразведки и погранвойск, это имело особо важное значение, поскольку тем самым сразу же снималась ежедневная головная боль по поводу порядка представления в Инстанции на согласование огромного массива кадровых назначений для работы в совзагранучреждениях. Объясню на вполне конкретном примере. По исторически сложившемуся распределению обязанностей в руководстве Комитета государственной безопасности СССР (или «при Совете Министров СССР») работу внешней разведки (Первого главного управления), как, впрочем, и «девятки» с «пятнашкой», почти всегда лично курировал глава ведомства – и это абсолютно понятно и легко объяснимо, почему был установлен именно такой порядок. Именно здесь скапливались самые сокровенные тайны ведомства, носящие уже не только ведомственный, но и общегосударственный характер. Поэтому никому лишнему, а тем более постороннему, совать сюда свой любопытный нос крайне не рекомендовалось, могли очень больно его прищемить. Это же, кстати, было также основной причиной, по которой Ю.В.Андропов состоял на партийном учете в управлении «С» ПГУ – руководящем органе работой нелегальной разведки за рубежом. Этим его шагом подчеркивалась, с одной стороны, особая значимость внешней разведки для советского государства, а с другой – не нарушались основополагающие принципы конспирации в оперативной работе. Ведь тогда на партийных собрания обсуждались вполне конкретные аспекты работы сотрудников ПГУ, в том числе связанных с обеспечением оперативной работы наших разведчиков-нелегалов за рубежом.