Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Но, помимо высокой патетики на мотив известной песни «Не думай о секундах свысока», в ПГУ, как и во всем советском государстве, была еще и обыденная текучка, рутинная бюрократическая работа, от которой тоже никуда не денешься. Особенно та, которая осуществлялась в условиях очень специфического и достаточно заржавелого, но, тем не менее, еще очень надежного и хорошо «защищенного от дурака» механизма советской бюрократии, который в своих основных чертах был фундаментально отстроен еще в сталинские времена. Дело в том, что, по установленному в СССР порядку, правом обращаться в Отдел ЦК КПСС по работе с заграничными кадрами и выездам за границу, за которым было последнее слово в утверждении кадровых назначений для работы в советских загранпредставительствах, располагали исключительно руководители советских ведомств и их заместители. Смешно, конечно, но заместитель главного редактора какого-нибудь центрального печатного органа, имевшего свои представительства за рубежом, к примеру – газеты «Труд» или «Социалистическая индустрия», в кадровом отношении реально обладал бόльшими правами и полномочиями, чем начальник всей советской внешней разведки. И неважно при этом, что один (а порой и не один) из заместителей главного редактора этой самой газеты, или журнала, или редакции радио с телевидением являлся кадровым сотрудником КГБ, офицером действующего резерва младшего или среднего оперативного звена. И хотя в масштабах всей внешней разведки он был бесконечно малой кадровой величиной, замыкавшейся в своей основной (а не «крышевой») служебной деятельности даже не на руководителя подразделения, а на обычного рядового сотрудника Управления «РТ» (разведка с территории) – все равно в нашем кривом, однобоком, искаженном бюрократическом зеркале он был более самостоятельным в своих действиях и принимаемых решениях руководителем, чем его гораздо более высокопоставленные коллеги и начальники в «лесу».

Естественно, что в подобных условиях основной куратор ПГУ – Председатель КГБ СССР – был просто физически не в состоянии даже не то, чтобы рассматривать, но даже механически подписывать сотни кадровых представлений в Отдел ЦК КПСС по работе с заграничными кадрами и выездам за границу. Лично он занимался исключительно назначениями резидентов и руководителей представительств КГБ на «крышевые» должности. Все остальные текущие представления, начиная с заместителя резидента и ниже, подписывал один из заместителей Председателя КГБ, как правило – заместитель по кадрам. Но этим же правом также обладал и стал активно пользоваться один из первых заместителей главы ведомства. Вот тут-то и образовался очевидный «кадровый тромб», который вплоть до 1978 года никак не мог и не хотел самостоятельно рассасываться. Был он связан с весьма колоритной фигурой первого заместителя Председателя КГБ СССР, свояка или шурина (не знаю, как правильно) генсека Л.И.Брежнева Григория Карповича Цинёва. Он был, на мой взгляд, одним из наиболее ярких и наглядных примеров брежневского самодурства в кадровой политике, хотя во многих других сферах управления страной Леонид Ильич проявил себя очень мудрым, взвешенным и дальновидным руководителем. Это был, к сожалению, абсолютно тот же стиль выдвижения руководящих кадров, что и назначение своего зятя, мужа Галины Брежневой, заведующего сектором охраны общественного порядка ЦК ВЛКСМ (аналог отдела административных органов ЦК КПСС) Юрия Чурбанова вначале на генеральскую должность в политуправление 8 Главного управления («спецмилиции») МВД СССР, а впоследствии и его выдвижение на пост первого заместителя министра Н.А.Щелокова, тоже прямого брежневского выдвиженца и одного из наиболее доверенных лиц генсека. Между прочим, на фотографии 1970 года в Георгиевском зале Кремля я, тогдашний заместитель начальника охраны XVI съезда ВЛКСМ, стою с только что врученным мне прямо тут же, в гербовом фойе Кремлевского дворца съездов Почетным Значком ЦК ВЛКСМ «За активную работу в комсомоле» на лацкане куртки, бок о бок с Ю. Чурбановым непосредственно позади тогдашнего первого секретаря ЦК ВЛКСМ Б.Н.Пастухова.

Г.К.Цинёв стал заместителем Председателя КГБ при Совете Министров СССР в августе 1970 года, как раз вскоре после этого комсомольского форума. Мой предшественник по работе в Управлении делами – Секретариате КГБ СССР генерал-майор Н.В.Губернаторов, в течение ряда лет работавший помощником Ю.В.Андропова, в своей книге «Команда Андропова» дает Г.К.Циневу в целом положительную оценку. Вот что он писал: «Георгий Карпович Цинёв был личностью широкого масштаба вопреки тому, что бы и как бы ни говорили о нём его недоброжелатели. Не таким уж простым человеком был Георгий Карпович, как иногда о нём пишут и говорят. Георгий Карпович Цинёв очень любил дисциплину, порядок, был справедлив и честен перед людьми. Он был человеком весьма осведомлённым и хорошо понимал контрразведку, хотя, по мнению ряда признанных контрразведчиков, отнести его к числу выдающихся деятелей контрразведки было бы не совсем правильно. Он был твёрд в своих решениях. Был строг. Доверял молодым работникам, делал на них ставку. Был предан службе». Уважаемый Николай Владимирович имеет, конечно, собственные веские основания для подобных оценок деятельности Г.К.Цинёва в Комитете государственной безопасности. Полный и беспросветный бардак, который «кукурузник» Н.С.Хрущев устроил во всей сложной, тонкой, структурно очень разветвленной и тщательно продуманной системе органов безопасности советского государства в отместку двум «мертвым львам» – И.В.Сталину и Л.П.Берии, после него разгребали еще лет двадцать. Но так до конца и не разгребли вплоть до гибели Союза ССР в 1991 году. Любой человек, который был способен хоть как-то противодействовать этому откровенному кадровому мордобою в органах госбезопасности и неприкрытому позору советского государства, в том числе и Г.К.Цинёв, многими воспринимался тогда на «ура», чуть ли не как некий «мессия».

Дело в том, что одним из главных откровенно мерзостных деяний Хрущева, а отнюдь не его ошибкой, просчетом или заблуждением, было то, что он фактически приравнял по своей политической значимости КГБ при СМ СССР к Центральному комитету ВЛКСМ. Если судить уже только по этому его поступку – полный клинический идиот был, конечно, но об этом почему-то до сих пор предпочитают скорее помалкивать или говорить очень приглушенно, «под сурдинку». А ведь тогда целое поколение чекистов выросло и получило закалку на хрущевско-комсомольской показухе выпускника Московского института философии, литературы и истории им. Чернышевского, 40-летнего комсомольского вожака А.Н.Шелепина и его 37-летнего преемника на обеих постах (и в комсомоле, и в КГБ) В.Е.Семичастного. Это с их подачи «борьба с диссидентами» подменила реальную борьбу с постоянно возраставшим проникновением спецслужб противника к источникам сокровенных тайн советского государства.