Валентин Сидак - Погляд скрозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта

Должен сказать, что куратор военной и обычной контрразведки Г.К.Цинёв попортил немало крови и начальствующему составу, и рядовым оперативным сотрудникам центрального аппарата. Пока до переезда в Ясенево разведка теснилась в помещениях на 7-м этаже основного здания на Лубянке, именно Цинёв добился от Андропова и Федорчука распоряжения, чтобы в основном здании все военнослужащие ходили на доклад к высшему руководству исключительно в мундирах и соблюдали при этом все положенные по Уставу Вооруженных Сил СССР требования. Немало сотрудников центрального аппарата, в том числе и ПГУ, пострадали в тот период за неотдание ему воинской чести, за помятый мундир, за нечищенную обувь и за многие другие незначительные прегрешения. Самодур, больше ничего добавить не могу. В Краснознаменном институте КГБ месяцами целенаправленно выбивали дух «сапогов» (прошу извинения у кадровых военных за этот слэнг), который мог бы привести к расшифровке разведчика в его конспиративной работе за рубежом (и, увы, порой действительно приводил). Когда разведка стараниями Ю.В.Андропова перебралась на постоянное жительство в «лес», в Ясенево, многие вздохнули с явным облегчением.

Между прочим, известное сейчас «подмосковное Лэнгли» в Битцевском лесном массиве вовсе не было построено специально для нужд разведки, как думают и даже утверждают многие. Оно досталось ПГУ во многом случайно, в результате поразительной гибкости, отменной маневренности и мгновенной управленческой реакции Ю.В.Андропова. За создание этого административного, учебно-тренировочного и жилого комплекса в лесу, между прочим, большой коллектив архитекторов и строителей получил Государственные премии СССР (или Совета Министров СССР, не помню точно), поскольку он был признан образцовым примером удачного масштабного градостроительного решения без нанесения весомого ущерба окружающей среде. Помнится, еще в 1976—1978 гг. я утром по дороге в здание собирал мимоходом белые грибы и вовсю кормил «вкуснятиной» многочисленных белочек. Это сооружение было построено по заказу Международного отдела ЦК КПСС как комплекс загородных зданий для так называемой «ленинской школы». Это было условным названием известной еще со времен Коминтерна богадельни по подготовке партийного актива коммунистических партий и левых организаций ряда стран, находившихся у себя на родине на нелегальном или полулегальном положении. Кстати, подземный тир для стрельбы из боевых видов оружия там с самого начала был одним из лучших в стране. Насколько я припоминаю из рассказов сослуживцев, руководители международного отдела во главе с М.А.Сусловым и Б.Н.Пономаревым уже на финальной стадии строительства комплекса вдруг стали недовольно крутить носом ввиду его очевидной территориальной удаленности от Старой площади и отсутствия обещанной сотрудникам удобной транспортной инфраструктуры. Кто-то во время «слил» эту ценную информацию Андропову, и тот сразу же оценил всю прелесть этого загородного объекта, на территории которого, кстати, был позднее посажен фруктовый сад его имени.

Одним словом – веселый был человек Георгий Карпович, к нему сам Ю.В.Андропов не без оснований относился с явной опаской. Когда в 1978 году три новоиспеченных заместителя председателя КГБ «уползли» все же из-под его очень назойливой опеки, а сам он «в утешение» через месяц получил маршальскую звезду, «кадровый тромб», наконец-то, рассосался. В.А.Крючков получил возможность самостоятельно, уже от своего имени подписывать многие письма, обращения и другие документы в Инстанции. Но не это было главным. Принципиально важным было то, что В.А.Крючков в своем новом качестве зампреда КГБ вошел в состав двух важнейших правительственных органов – Военно-промышленной комиссии (ВПК) Совета Министров СССР и Комиссии по новой технике (КНТ) при Совете Министров СССР. Впоследствии в том же качестве он стал полноправным членом еще двух правительственных органов – Комиссии СМ СССР по вопросам Арктики и Антарктики и Комиссии СМ СССР по вопросам мирового океана, морского дна, шельфа и прибрежной зоны. Все это было напрямую связано с деятельностью как научно-технической, так и политической и даже нелегальной разведок.

До 1985 года ВПК возглавлял зампред правительства СССР Л.В.Смирнов, который, как и сам Крючков, был избран в марте 1984 года депутатом Верховного Совета СССР 11 созыва. На мой субъективный взгляд, он был гораздо более глубоким по своим масштабам видения и принятия решений руководителем ВПК, чем его преемник Ю.Д.Маслюков. Могу судить об этом по документам, которые довелось прочитать. Но тут уж «архитектору перестройки» М.С.Горбачеву было, как говорится, виднее – все карты у него были на руках и в запасной колоде тоже. В ноябре Комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) была преобразована в Государственную комиссию Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам в качестве постоянно действующего органа, осуществлявшего руководство единым комплексом оборонных отраслей промышленности. В ее состав вошли девять министерств (знаменитая «девятка») – авиационной промышленности, машиностроения, оборонной промышленности, общего машиностроения, промышленности средств связи, радиопромышленности, судостроительной промышленности, среднего машиностроения и электронной промышленности. Тем самым роль В.А.Крючкова, как постоянного члена этой госкомиссии, еще более возросла. Вот как раз с позиций своего членства в ВПК и КНТ новоизбранный депутат Верховного Совета СССР 11-го созыва Владимир Александрович Крючков и стал успешно осуществлять свою многогранную и плодотворную деятельность по оказанию содействия не только жителям Минского (сельского), Червенского, Пуховичского и Логойского районов Минской области Белорусской ССР, но и всему народно-хозяйственного комплексу Белоруссии в целом.

Я здесь приведу лишь несколько конкретных эпизодов его деятельности в научно-технической сфере, но, думается, они дадут весьма наглядное представление о подходах Владимира Александровича к вдумчивому и бережному отношению к потреблению того огромного материального и интеллектуального богатства, которое добывалось за рубежом по каналам НТР (научно-технической разведки). Здесь были свои особые правила, свои источники поступления, свои специфические задачи, своя собственная отчетность и даже свои особые каналы реализации в виде так называемых «Отделов специнформации» в профильных министерствах и «групп специнформации» в головных институтах профильных министерств. В тот период шло бурное, по сути скачкообразное, развитие советской радиоэлектроники. В СССР активно работали Министерство промышленности средств связи (Минпромсвязи СССР), Министерство радиопромышленности (Минрадиопром СССР), Министерство приборостроения, средств автоматизации и систем управления СССР (Минприбор СССР), Министерство электронной промышленности СССР (МЭП СССР). Во всех этих министерствах работали на уровне заместителей глав ведомств сотрудники научно-технической разведки, у которых в подчинении были очень мощные структуры специальной научно-технической информации, куда поступала на практическую реализацию добытая разведкой информация, образцы изделий, научно-техническая документация, разрозненное и комплектное оборудование и прочие рождественские «дары Дедов Морозов» из НТР. О белорусской радиоэлектронике, в том числе и сугубо военного назначения, я расскажу немного позднее, а сейчас начну с главного – с сельского хозяйства Белорусской ССР.