Никита Леонтьев - Усташские лагеря смерти в Независимом государстве Хорватия в 1941–1945 гг.

Еще до того, как мне выдали разрешение, я несколько раз убеждала доктора Видаковича взять на себя руководящие функции наравне со мной. Ведь именно он с самого начала нашей работы был нашим казначеем, ответственным за общую кассу. Я же не хотела распоряжаться чужими деньгами. Но всякий раз он решительно отвергал мои предложения, опасаясь преследования со стороны властей. Таким образом, я оказалась единственной ответственной за всю акцию, все работы велись от моего имени, и только я принимала на себя все возможные риски. Было понятно, что мой муж не одобрял моей работы, боясь за меня и за себя. Но я хотела помочь, насколько это вообще было в моих силах. Я была убеждена в том, что моя жизнь не ценнее жизней тех невинных, которых подвергали гонениям, и если я могу помочь – в первую очередь я думала о детях – то я должна просто принимать вещи такими, какие они есть.

15.04.1942

Доктор Стерн передает мне список интернированных из лагеря Джяково. В последнее время там находятся и православные, в том числе дети. Он предлагает мне отправлять посылки и туда. Считает, что это важнее отправки посылок в Лоборград – лагерем Джяково управляют усташи.

20.04.1942

В усташском полицейском участке я просила отправить на карантин православных женщин из Лоборграда и Горня-Риеки: чтобы они, истощенные голодом и болезнями, могли бы отдохнуть и набраться сил перед возвращением домой. Просьба была удовлетворена. На мой вопрос о том, будут ли освобождены и женщины из лагеря Джяково, мне также ответили утвердительно.

01.05.1942

Разговариваю с освобожденными женщинами и узнаю, что 20 кг мармелада, которые мы послали им 26 марта, так им и не достались. Женщины видели, как все эти припасы погрузили в машину коменданта и отвезли в Загреб.

04.05.1942

Лагерь Джяково еще не освобожден. Узнала, что женщинам там приходится очень тяжело. Мы готовим им посылку из 15 пакетов. Передавая эту посылку через Общину, узнаю, что они получили список мужчин-пленников Стара-Градишки, и что туда также можно отправлять посылки.

22.05.1942

Во второй половине дня в канцелярию заходят два железнодорожника и женщина из Ясеновца. Она сообщает, что из Ясеновца куда-то увели ее старых родителей и спрашивает, можем ли мы узнать, куда именно.

26.05.1942

Вторая аудиенция у архиепископа Степинаца. Он не хочет интересоваться тем, о чем я говорю. Заявляет, что у него нет никакого влияния на правительство. Рассказал мне, что был у какого-то министра по вопросу места проживания какой-то еврейки. Министр обещал ему, что еврейка может остаться жить в своей квартире, а сейчас власти хотят ее все-таки выселить. Я говорю ему, что пришла, дабы спасти целый народ, а он мне рассказывает о какой-то квартире. Тогда он начал критиковать немцев, нацизм, Гитлера – мол, во всем виноваты они. Я возражаю, что немецкие священники беспокоятся о своем народе и даже противостоят Гитлеру. Множество изгнанных со своих родных мест перешли здесь в католицизм, и его обязанность – беспокоиться о них. В конце концов он обещает мне, что займется этим. Не верю этим обещаниям.

30.05.1942

Вечером мне звонит сестра Хабазин. Сообщает, что пройдет транспорт с детьми из Сербии в Швейцарию. Тут их обеспечат продуктами. Сестра хочет это видеть. Я, конечно, тоже – еду на железнодорожную станцию. Отличные вагоны, детей сопровождают сестры, все первоклассно. Это чистая пропаганда. Резкий контраст с теми вагонами для скота, в которых мы позже вывозили детей из лагерей.

05.06.1942

В 04.30 утра мне звонят из миссии Красного креста: вот-вот на станцию прибудет транспорт из Стара-Градишки – с мужчинами, посылаемыми на работы в Германию. В транспорте около 400 мужчин. После полудня решаем купить им готовые порции еды, поскольку у них сильнейшая нехватка посуды. Покупаем несколько сотен порций, отправляем их Красному кресту, а его сотрудники отвозят их на станцию и передают пленным.

08.06.1942

В 11 часов приходит еще один транспорт, там женщины с детьми. Встречаю господина Хеккера, руководящего перевозкой людей и грузов в Германию. Прошу его оставить детей тут. Он соглашается, но предупреждает, что матери не захотят расстаться с детьми. Получаю от него разрешение поговорить с женщинами. Те не хотят расставаться с детьми, но говорят мне, что они едут из Стара-Градишки, а там еще осталось много детей без родителей. Их матери или отправлены предыдущими транспортами, или умерли. Просят меня освободить этих детей – которых, по их оценкам, там более тысячи. Мне становится ясно, что это те самые дети, которых мы искали ранее: изгнанные с Кордуна и близлежащих районов. Я должна сделать все, чтобы спасти этих детей.

11.06.1942

Мне сообщили по телефону, что весь лагерь Джяково будет эвакуирован. Поскольку православным женщинам и детям уже обещали освобождение, я попыталась добиться, чтобы их освободили немедленно. Это не удалось. Из скудных сообщений, получаемых из Джякова, можно было прийти к выводу, что это был большой лагерь смерти.

14.06.1942

Звонит Хеккер: 80 детей и 200 женщин из прошлого транспорта из-за болезней и истощения не были приняты в Мариборе и возвращаются обратно в лагерь, где их ждет неминуемая смерть. Говорит мне, что если я хочу, он может сделать так, чтобы они остались в Загребе. Я отвечаю, что детей заберу любой ценой, а что касается взрослых – сначала нужно найти, где их разместить. Он дал мне номер телефона с просьбой сообщить ему о готовности как можно скорее. Это был самый драгоценный подарок, который я когда-либо получала в жизни – возможность спасти людей от смерти.

Пришел транспорт, там 220 детей, 124 женщины и 6 мужчин. К сожалению, узнаю, что профессор Бресслер уехал в Сараево – он мог бы найти быстрое решение вопроса по размещению взрослых. Тем не менее, мы приняли решение. Сообщила Хеккеру, что забираю всех.

16.06.1942

Размещение взрослых все еще под вопросом. Всю ночь я провела на станции, а утром иду к архиепископу. Он тут же вызвал директора своего «Каритаса», господина Думича, и попросил его решить вопрос. Вскоре нашли здание, куда и направили взрослых еще до полудня.

08.07.1942

Собираюсь посетить лагерь в Стара-Градишке. Изначально планировали пробыть там восемь дней, но затем сократили время пребывания до двух.

09.07.1942

В первой половине дня мне звонит профессор Бресслер и сообщает, что к поездке все готово. Отправляюсь на станцию и узнаю, что отправление в 15.30. Скорым поездом мы доехали до Окучан, а оттуда – автобусом до местечка Босанска-Градишка. Прибываем туда в 18.30 и планируем там переночевать. Договариваемся, что завтра обсудим с комендантом лагеря возможность забрать детей.

В лагерь прибываем в 17.30. Ждем перед зданием управы. Прямо перед нашим прибытием в лагерь приехала машина с какими-то людьми. Позже я узнала, что это были министр здравоохранения, министр по делам концентрационных лагерей и несколько немецких офицеров. Наблюдаем за тем, как уже тогда известный своими зверствами комендант Лубурич отводит их на беглый осмотр лагеря. Несколько раз Лубурич проходил мимо нас, но даже не повернул в нашу сторону головы. Ждем, ждем дальше. Господа уходят в какое-то здание. Мы все еще ждем.