Владимир Невярович - Русская Атлантида

Он все обиды позабыл,

Он всех врагов Своих простил

И за Него велит не мстить,

А всех жалеть и всех любить.

Он говорит: мир тонет в зле,

Иссякла правда на земле,

И скорбный крест грядущих дней

Еще ужасней и страшней.

Но час пробьет, придет пора,

Зло одолеет власть добра,

И все утраченное вновь.

Вернет взаимная любовь .

Полностью же это письмо Великой Княжны Ольги Николаевны нигде опубликовано не было, хотя в книге «Письма Святых Царственных Мучеников из заточения» на стр. 325 и приводится, но лишь тот же фрагмент письма без указания адресата. Кому же было адресовано это письмо Дочери Царя? А если самому Сергею Бехтееву? На эту мысль меня навел текст некролога на смерть поэта за подписью Сергея Нестерова. Последний, несомненно, был близок к покойному, ибо сообщает в биографии Сергея Бехтеева некоторые детали, которые могли быть известны только человеку, хорошо знавшему поэта. Так вот, Нестеров в некрологе написал: «От Великой Княжны был получен ответ на присланные стихи и письма. Ее ответ С.С. изложил в стихах».

Конечно, мое предположение является лишь версией, и возможно, письмо В.К. Ольги имеет другого адресата, но пока обнаружить то самое письмо в оригинале ни мне, ни другим исследователям не удалось. А посмертный архив Сергея Бехтеева, хранящийся в Риме у одного частного лица (дальнего родственника поэта), пока нам не доступен и неизвестно, будет ли доступен когда-либо вообще.

Об этой чудесной русской женщине пока не написаны романы и повести, ее образ не запечатлен в фильмах и пьесах, ей не посвящались стихи, не живописался ее образ на холстах. Хотя Книга жизни героини моего повествования достойна не только внимательного прочтения, но и восхищения.

Сама она родом из старой доброй России, из того второго Китеж града, который после 1917 года погрузился в воды забвения, но не погиб, а стал лишь незримым для врагов Святой Руси, оставаясь осязаемым, ощущаемым и обозримым для чутких душ, продолжающих любить свои святые идеалы: Веру, Царя и Отечество.

Чтобы не томить читателя, я назову ее имя отчество и фамилию полностью: Зинаида Сергеевна Толстая (урожденная Бехтеева).

Она появилась на свет в семье видного земца Елецкого уезда Орловской губернии и общественного деятеля России Сергея Сергеевича Бехтеева-старшего. Родилась Зина в родовом имении отца в селе Липовка 15.10.1877 года, третьим по счету ребенком в семье (менее чем через два года 07.04.1879 в семье родится ее младший брат, будущий известный поэт Сергей Бехтеев).

Всего в семье Бехтеевых рождалось 11 детей, но трое из них (Вячеслав, Миша и Маша) умерли от разных болезней в детстве, не достигнув совершеннолетия. Все дети получили вначале домашнее воспитание и образование, потом семья Бехтеевых переехала в Петербург, где мальчиков (а их было в семье трое) отдали в престижные тогда Императорский Лицей (Сергея и Алексея) и в Училище Правоведения (Николая).

16 апреля 1900 года Зинаида вышла замуж за молодого красавца офицера-кавалергарда Петра Сергеевича Толстого (1876—1918) – будущего полковника, унаследовавшего в 1908 году большое состояние от почившего бывшего городского головы Одессы Григория Григорьевича Маразли (1831—1907), которому он приходился внучатым племянником.

Петр Сергеевич Толстой с 1912 года состоял при Великом Князе Дмитрии Павловиче, через которого, вероятно, и произошло знакомство Толстых с Царской Семьей. Подробности знакомства нам неизвестны, но дети Толстых: Сережа (1904 г.р.) и Наташа (1901 г.р.), или как в семье ее чаще называли «Далечка» – подружились с Царскими Детьми и состояли с ними в переписке.

Зинаида Толстая оказалась в окружении Государыни Императрицы Александры Федоровны в качестве доброй знакомой (несмотря на большую разницу в положении), не являясь при этом фрейлиной Двора, как ошибочно иногда указывается в литературе. Фрейлинами же обеих Государынь были две старшие сестры Зинаиды: Екатерина Сергеевна Бехтеева (1874—1958), ставшая фрейлиной по личному желанию Императрицы Марии Федоровны, и Наталья Сергеевна (1876—1948), приглашенная во Двор после смерти отца по личному желанию Государя Императора Николая II.

В годы Первой Мiровой (Великой) войны Зинаида Толстая, которую Императрица и Ее Дочери называли всегда с любовью не иначе как «Зиночка», еще больше сблизилась с Царицей и Великими Княжнами, нередко дежуря с Ними в Госпиталях для раненых в Царском Селе.

Зинаида Сергеевна и Петр Сергеевич Толстые. 1911 г. Копии фотографий подарены автору Татьяной Сергеевной Толстой (Бельгия).

После Октябрьской революции семья Толстых перебралась в Одессу, где у Петра Сергеевича оставалась недвижимость в виде имения, включавшего несколько домов. Толстые сохранили верность Царской Семье и продолжали вести активную переписку с Царственными Мучениками, а также посылали им посылки с вещами. В государственных и частных архивах сохранилось 11 писем, написанных Государыней Александрой Федоровной лично Зиночке Толстой. Также сохранились и опубликованы некоторые письма Великих Княжон, адресованные Далечке, и письма, написанные самой Далечкой (Натальей) Толстой.

Бывший кавалергард Петр Сергеевич Толстой в Одессе принял деятельное участие по объединению церковно-приходских братств и сестричеств в единый союз, при этом он неоднократно порывался лично отправиться в Тобольск для спасения Царской Семьи. Но эту идею близкие ему люди раскритиковали, ибо с его внешностью добраться из Одессы до Сибири и остаться живым и невредимым было в то время не очень реально. По пути в Тобольск он неминуемо был бы опознан, арестован и расстрелян.

Тогда Петр Сергеевич, расставшись с мечтой лично выехать для освобождения Царской Семьи, тайно от семьи продал один из принадлежавших ему в Одессе больших домов (за 800 тыс. рублей), а вырученные от продажи средства вручил одному верному человеку, монархисту, служащему в обществе «Пароходства и торговли» в Одессе – Ивану Ивановичу Сидорову. 4 Мая 1918 года Сидоров был послан в Екатеринбург для установления связи с Царской Семьей.

Иван Иванович Сидоров происходил из Тамбовских крестьян, манеры имел простые, не офицерские и не господские, поэтому едва ли мог вызвать какое-либо подозрение (поезда в то время тщательно осматривались, и подозрительных лиц немедленно выявляли, поступая с ними по законам революционного времени. Внешность тоже принималась во внимание всевидящим революционным оком в качестве неоспоримой улики).