Владимир Невярович - Русская Атлантида

Среди не очень выразительных картин (за исключением, пожалуй, «Тайной вечери» художника Ге), представленных на выставке, произведение Пукирева «Неравный брак» произвело тогда эффект сравнимый с внезапно разорвавшейся бомбой. Его творение моментально заметили и почти единогласно высоко оценили все авторитетные художники, критики и издательства. Пожалуй, лишь журнал «Искра» в статье «Расшаркивающееся искусство» упрекнул художника в излишней сентиментальности, якобы снижающей художественное восприятие и недостаточную социальную остроту.

По словам Репина, картина Пукирева «много крови испортила ни у одного старого генерала». Высоко отозвался о ней и В. В. Стасов, назвав «одной из самых капитальных, но вместе и самых трагичных картин русской живописи». «Неравный брак» принес Пукиреву не только звание профессора (Совет Академии художеств на заседании 27 августа 1863 года единогласно признал Пукирева «профессором живописи народных сцен»), но и всероссийскую известность.

Полотно художника с успехом экспонировалось и за рубежом, в частности на Парижской Всемирной выставке (1867). Значительно улучшилось и его материальное положение (хотя очередной выезд за границу с 1 мая по 1 августа 1864 года вновь спонсировал все тот же Борисовский). Картина имела также некое мистическое воздействие: некоторые женихи и невесты после ее просмотра отказывались вступать в брак. Так, известный историк Н. И. Костомаров откровенно признался, что решил не жениться на молоденькой невесте после увиденной картины Пукирева. «Неравный брак» стал выстрелом в бессмертие, попаданием в десятку, о чем мечтает каждый стрелок, устремленный к победе.

Это была действительно победа бывшего крепостного, открывшая перед ним, казалось бы, прямой путь к немеркнущей славе и процветанию, но все пошло в жизни художника как-то иначе и привело к жизненной трагедии, и причину случившегося многие исследователи увидели в сюжете самой картины, уловив в ней автобиографические мотивы ее творца.

Сюжет «Неравного брака» красочно и всесторонне описан специалистами и детально разобран. По воспоминаниям друга Пукирева Сергея Грибкова, картина достоверно отражает личную драму самого художника. И все в ней узнаваемо, начиная с интерьера храма, в котором происходит действие.

По воспоминаниям Н. А. Мудрогеля, старейшего работника Третьяковской галереи, интерьер церкви писался Пукиревым в церкви Успения в Печатниках, которая находилась рядом с его домом. Что поражает и изумляет в картине Пукирева: это некая таинственность и гротеск соприкосновения двух миров. Мира настоящего с миром таинственным и неизведанным.

Сама невеста находится в состоянии, как выразились бы психиатры, некой прострации. Ее взгляд не отражает внешнее, она словно бы пребывает в иных сферах, покорно выполняя автоматически, как в гипнозе, необходимые для сценария действия. На картине запечатлен исключительно важный момент: священник через мгновение наденет на палец невесты обручальное кольцо. Сам стоп-кадр, судя по названию, означает церемонию церковного брака. И хотя мы не видим брачных венцов, это, наверняка, не обряд обручения, но именно таинство брака: конечно же, по расчету родителей невесты, возможно, даже без ее согласия и воли на то.

Образ жениха вызывает отвращение не самим безобразным его видом (он подтянут и не выглядит уродом) и даже не преклонным возрастом, но неким отталкивающим оттенком самодовольства и брюзгливости, чванства, занудства и просматривающейся в грядущем домашней тирании.

Герои картины написаны фактически в полный рост. За невестой в профиль со скрещенными руками вырисован образ шафера. Это высокий красивый молодой человек с бородкой, высоким лбом, благородными чертами лица. В нем современники безошибочно узнали самого Пукирева.

Есть, правда, версия, что вначале на этом месте был изображен друг Пукирева Сергей Варенцов, вынужденный присутствовать на свадьбе своей возлюбленной, некоей Софьи Николаевны Рыбниковой, отданной замуж за более выгодного жениха Андрея Александровича Карзинкина. Вынужденность присутствия Сергея Варенцова объяснялась тем, что сестра Карзинкина была замужем за его старшим братом Николаем. Согласно этой версии, увидев себя на картине, Сергей Варенцов закатил художнику скандал, после чего Пукирев видоизменил образ шафера, пририсовав ему бороду.

Однако реальнее все-таки версия вторая, согласно которой в образе шафера художник изобразил себя самого. На картине есть и другие узнаваемые лица: это друг Пукирева художник Петр Михайлович Шмельков (изображен рядом с Пукиревым-шафером). По одной из версий именно Шмелькову принадлежит замысел сюжета картины, подсказанный Пукиреву. Также видна голова мастера по рамам Гребенского, изготовившего для картины изумительную золоченую деревянную раму.

Со стороны жениха проглядывают очертания двух каких-то старух и пожилого военного. Мистически настроенные зрители могут пофантазировать по поводу этих старух, вплоть до версий, будто это усопшие две бывшие жены жениха, хотя маловероятно, что художник именно это имел ввиду. Незрима, но выразительна связь невесты и молодого шафера. Трагедия, заключенная в представленной картине, это и необъяснимая пассивность возлюбленных, не решившихся нарушить волю родителей.

Близко знавшие Пукирева отзывались о нем всегда очень тепло, иногда сравнивая его с пушкинским Дубровским. Однако героизма Дубровского, судя по всему, художнику как раз и не хватило. Ведь, если верить Гиляровскому, ссылающемуся на воспоминания Сергея Грибкова, а также воспоминаниям Н. А. Мудрогеля, изображенная на картине невеста и была той возлюбленной художника. То есть образ невесты реален, а потому и предельно правдив.

Прасковья Матвеевна Варенцова. Рисунок В. Д. Сухова.

1907 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Этой возлюбленной была, как ныне считают исследователи, Прасковья Матвеевна Варенцова, внучатая племянница княгини Ольги Мироновны Щепиной-Ростовской. Ее насильно выдали замуж за старого жениха (возможно, близкого родственника друга Пукирева Сергея Варенцова). В образе старого жениха на картине «Неравный брак» Пукирев изобразил князя Цицианова (на сохранившемся этюде головы имеется собственноручная надпись художника, что этюд писался с Цицианова).

Таким образом, на картине «Неравный брак» Пукирев изобразил собственную трагедию, которая в значительной степени повлияла на всю его дальнейшую жизнь. Создается такое впечатление, что после этой неудачной любви что-то надломилось в нем самом. Это отразилось и на здоровье, и на образе жизни, и на творчестве. Ничего подобного «Неравному браку» в дальнейшем создать художнику уже так и не удалось.