Спиридон Кисляков - Нерчинская каторга. Земной ад глазами проповедника

После нашей беседы с ним, я оставил его и пошел по другим одиночным камерам. Проходя палаты и камеры, я чувствовал свою виновность перед этими несчастными людьми. Чувство виновности заключалось в том, что я ни в чем существенно не мог им помочь. Мне хотелось бы всех их выпустить на свободу; мне хотелось бы всех их вознаградить за тяжелую каторжную жизнь, пережитую и переживаемую ими. Здесь в первый раз в моей жизни воспылал гнев во мне против правительства и против всего христианского духовенства.

Наступил вечер. Арестанты пожелали пригласить меня в самую большую палату, куда они собрались в огромном количестве. Здесь я первый раз встретился со свободным и откровенным высказыванием не одного, а целой массы арестантов. Один пред другим каждый из них высказывал свое мнение, свои взгляды на жизнь, на религию, на христианство, на государство, на государственные законы, на суды, на наказания, на каторжную жизнь и т. д., и т. д. Говор стоял столбом. Временами появлялись у всех взрывы смеха, временами почти у всех появлялись на глазах слезы. Вот один говорит о том, что вообще государство – это сплошное зло, сплошное насилие, оно, пока будет существовать, до тех пор будет царить диавол на земле. Другой говорит, что если бы Церковь была верна Евангелию, зла не было бы на земле. Третий, не слушая первых, говорит: нужно ввести только одно христианское воспитание, тогда наполовину зло уменьшится на земле. Четвертый кричит: тут причина всякого зла в нашей жизни, мы сами виноваты в ней. Если бы мы были другими, если бы мы не грешили, воздерживались бы от всего худого, тогда и Церковь, и государство были бы другими. Пятый вопит: если бы я был императором, я бы превратил города в дачные места, села и деревни украсил бы садами, везде построил бы университеты, институты, войско бы держал в качестве одной милиции, рабочих удовлетворял бы как можно лучше, рождавших вне брака девушек поднял бы материально на высоту законной матери. Сибирь бы всю использовал для внутреннего блага моего государства. Церковь бы превратил в школу религиозной нравственности, у каждого храма я выстроил бы религиозный театр. Вот тогда была бы жизнь на земле, при такой жизни не было бы никакого преступления, а не было бы преступления – не было бы ни тюрьмы, ни каторги. Шестой говорит о том, что люди все теперь больны физически и нравственно, что при таком состоянии всего человечества не стоит ни о чем хорошем мечтать. Седьмой говорит о том, что причина всякого зла – это культура. Не будь ее – совсем было бы другое.

Говор наполнял палату. У всех глаза светились какой-то сокровенной энергией. Ровно в одиннадцать часов ночи я их оставил и пошел на квартиру. Лег спать. Сна нет. Думы, мысли давят меня. Настал третий день. Утром в девять часов я произнес перед ними проповедь, потом в два часа дня еще произнес одно слово и, простившись с ними, отправился в Зерентуйскую тюрьму. Здесь я остановился на квартире у начальника тюрьмы. На следующий день вся местная администрация во главе с начальником всей каторги двинулась в храм слушать меня. Арестанты уже были в храме. Тюремный священник (он же благочинный) начал совершать молебен Иисусу Сладчайшему и Божией Матери. Молебен кончился. Я в стихаре вышел на амвон и начал говорить свое слово: «И весь народ искал прикасаться к нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк. 6:19).

– Иисус – безбрежный космос всетворческой, всегда творящей, всегда врачующей, всегда исцеляющей, чудесной силы. Иисус – светоносное, боговселенское, беспредельнейшее и бездонно-глубиннейшее живое, личное Солнце, всегда щедро изливающее из Себя волнообразные лучи жалости и любви на всю Свою тварь и, в частности, на все человечество, плавающее в одном из бесчисленнейших лучей света, точно ничтожнейший атом в безграничной вселенной. Иисус, Сын Божий, Вторая Ипостась Святой Троицы, Богочеловеческая Личность, появившаяся на земле ради нашего спасения, которая вот уже почти две тысячи лет беспрестанно влечет к Себе невообразимою силою Своей божеской любви сердца всех алчущих и жаждущих своего спасения.

Узники мои! Вот славным кольцом окружают Его пророки, вот густою светоносною цепью увенчивают Его апостолы, вот целыми колонами окружают Его святители, мученики, преподобные, праведники и все святые. Вот бесчисленное множество херувимов и серафимов, архангелов и ангелов поют над Его святейшей головою, воспевая Ему свою победную песнь: «Благословение и слава, и премудрость, и благодарение, и честь, и сила, и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь» (Откр. 7:12).

Вот также к Нему с неудержимой силою влекутся со всех сторон, всех веков и все больные, и все грешники, желая хотя бы только прикоснуться к нему, потому что от Него исходит сила и исцеляет всех.

Узники мои! Посмотрите на себя – находимся ли мы в рядах тех душ, того сонма праведников, которые все до полного самозабвения стремятся прикоснуться ко Христу? Я вас спрашиваю: в рядах ли мы тех лиц, что со жгучим желанием стремятся прикоснуться ко Христу, чтобы хотя бы исцелиться от Него? Вы молчите. Отчего печать молчания сковала уста ваши? Неужели души наши никогда не ощущали в себе Его божеское присутствие? Неужели вместо Христа нас объемлет с вами сатана, отец тьмы, начальник смерти, бог всякого греха и беззакония? Мне становится страшно и за себя, и за вас. Грех лишил нас чувства боговедения, страсти окаменили сердца наши, мы стали неспособны ни воспринимать в себя Господа, ни чувствовать Его богочеловеческое присутствие в нас. Его жизнь заменена в нас смертью. Воля наша от частых повторений преступных деяний сделалась неспособной к проявлению каких бы то ни было добродетелей. Ум наш от господствующих в нас страстей совершенно помрачился, он более стал предрасположен к творчеству всякого зла, чем добра, содержанием мыслей наших стали одни злые деяния, одни позорные пороки. Увы! Мои узники! Исчезла в вас всякая радость, оставило спокойствие духа. Вместо радости, вместо спокойствия нашего сердца, мы всегда бываем переполнены тяжелой, беспросветной грустью, жгучей тоской, невыносимым отчаянием, нестерпимой озлобленностью, мрачным адски-мучительным одиночеством, всегда терзаемы тяжелой скорбью. Неужели так угодно Провидению Божию, чтобы мы все это переживали в себе самих? Неужели нас создал Бог только для того, чтобы мы всю свою жизнь мучились, страдали и так тяжело-тяжело влачили свое существование? О, нет, такими нас сделали только одни страсти, пороки, беззакония и испорченность нашей воли.

Вспомните дни вашего отрочества, о, как тогда вы были прекрасны, богоподобны. Ваши матери, бывало, не налюбуются вами! Самые жестокие люди не могли пройти мимо вас и не ощутить в себе при этом нежную любовь к вам!