Сергей Степанов-Прошельцев - Нижегородские ангелы и демоны. Известные и неизвестные люди Понизовья

Магницкого выслали в Ревель. Но он и там не успокоился. Настрочил необоснованный донос на Михаила Сперанского, а в 1859 году за донос на бессарабского и новороссийского генерал-губернатора Михаила Семёновича Воронцова был выслан вторично. На этот раз – из Одессы в Херсон.

Умер он в 1844 году, снова вернувшись в Одессу, когда Воронцов был назначен наместником на Кавказе.

Непризнанный гений

23 февраля 1826 года Лобачевский знакомит научную общественность со своей работой «Сжатое изложение начал геометрии со строгим доказательством теоремы о параллельных». Она произвела на ученых впечатление разорвавшегося порохового склада, поскольку камня на камня не оставляла от геометрии Евклида.

Математики не раз уже покушались на Евклидовскую геометрию. Это было идеальное учение, окаменевшее в своем совершенстве. Но оно требовало идеальных инструментов измерений и идеального пространства. Увы, такого пространства ни на Земле, ни в Космосе нет. Как показывает практика, сумма больших треугольников не достигает 180 градусов, а четырехугольника — 360. Такова действительность, и Лобачевский вернул геометрии её первозданный смысл, то есть обратился к системам реальных измерений.

Увы, исследования великого математика находились за пределами понимания современников. Одни игнорировали его, другие встречали насмешками. Работа Лобачевского «Сжатое изложение начал геометрии», переданная на отзыв казанским профессорам, так и не получила никакой оценки и спустя 8 лет была сдана в архив. А в 1834 году в журналах «Сын Отечества» и «Северный архив» появилась статья за подписью «С.С.», в которой говорилось: « Истинная цель, для которой г-н Лобачевский сочинил и издал свою „Геометрию“, есть просто шутка или лучше сатира на ученых-математиков, а может быть, вообще на ученых» (Н. В. Марков, Н. И. Лобачевский – великий русский ученый. Москва, издательство «Знание», 1956.

А дальше – тут уже чувствовался слог незабвенного Фаддея Булгарина – следовали намеки на то, что у Лобачевского с головой не всё нормально: «Как можно подумать, чтобы г-н Лобачевский, ординарный профессор математики, написал с какой-нибудь серьезной целью книгу, которая немного бы принесла чести и последнему школьному учителю! Если не ученость, то по крайней мере здравый смысл должен иметь каждый учитель, а в новой геометрии нередко недостает и сего последнего» (там же).

Выдвину гипотезу: за инициалами «С.С.», вероятно, скрывались Степан Бурачек и Семен Зелёный – ученики академика Михаила Остроградского. А тот, похоже, просто завидовал гениальности и проницательности Лобачевского.

Его Вселенная

Он умер непризнанным. Только спустя много лет учёные стали сравнивать Лобачевского с Колумбом. Дескать, оба открыли новые миры и не испугались их причудливых очертаний. Сравнивали с Коперником, который низверг Птолемея. А кто-то назвал геометрию Лобачевского звёздной. И это справедливо. Она подразумевает бесконечные расстояния, а где, как не в Космосе, можно вести о них речь?

Звёздная геометрия предвосхитила и теорию относительности Альберта Эйнштейна. За много лет до него Лобачевский писал, что в природе мы познаем лишь движение, а пространство вне него не существует. «Время есть движение, измеряющее другое движение»» – такова его формула, которая, собственно, и является стержнем теории относительности. (Лобачевский Н. И. Полное собрание сочинений в пяти томах. Москва, государственное издательство технико-теоретической литературы, 1946—1951).

Задачка на посошок

Почти два десятка лет Лобачевский исполнял обязанности ректора Казанского университета. Сохранилось немало его портретов, есть даже фотография. Но – странное дело – везде он разный, на себя не похожий. На дагерротипе, датированном 1855 годом, полуслепой, больной математик, сфотографированный за несколько месяцев до смерти, похож на какого-то веселого греческого бога и никогда не подумаешь, что ему 63 года. И дело тут не в ретуши – она, как установили эксперты, отсутствует.

Что это? Очередной розыгрыш? Или свидетельство о том, что гении бессмертны?

Иеремия (Соловьёв) исполнял обязанности архиепископа Нижегородского и Арзамасского с 1851 по 1857 годы. И прослыл большим оригиналом.

Гори, гори ясно!

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона Иеремия охарактеризован, как «человек не от мира сего» . Ещё во время учебы в Санкт-Петербургской духовной академии, а затем, будучи епископом Чигиринским, викарием Киевской семинарии и академии, епископом Кавказским и Черноморским, архиереем Полтавы, он «плохо ладил с окружавшими его людьми и встречал неудачи в самых лучших своих намерениях».

Об этом Иеремия заявил при первой же встрече с нижегородцами в 1850 году.

– Нижний – это предначертанный свыше город, где я надеюсь быть понятым, в отличие от Кавказа, Дона и Полтавы, – сказал он.

Но понять архиепископа было достаточно сложно, особенно на первых порах, когда он с места в карьер пошёл войной на губернатора Михаила Урусова.

Иеремия вроде бы отстаивал справедливость. Местная власть решила изъять в свою пользу часть доходов Спасского Староярмарочного собора, выведя его из епархиального ведомства. Архиепископ был против, понимая, что такая самостоятельность ни к чему хорошему не приведёт. Но когда начинаешь вникать, каким образом пытался он достичь своей цели, просто поражаешься.

Для архиепископа губернатор стал как бы резиновой грушей, на которой отрабатывают силу удара боксеры. Иеремия усердно обвинял своего оппонента, завзятого театрала, во многих смертных грехах, но особенно доставалось ему за то, что в городе широко пропагандируются разного рода зрелища. А тут возьми и случись пожар в театре. И такая картина: стоит духовный пастырь нижегородцев на своем крыльце и осеняет крестом пламя, которое пожирает театральное здание, торжествуя, что в городе больше не будет «нечестивого капища».

Надо сказать, что в этой «священной войне» победил всё-таки Иеремия. В 1852 году он добился полного подчинения собора епархиальному начальству. Два года спустя Урусов предложил не выделять средств на ремонт церковных строений из ярмарочных доходов. Синод крайне удивило такое предложение: городская мечеть и армянская церковь, как и раньше, ремонтировались за счет Нижегородской ярмарки. Посыпались жалобы царю на самоуправство губернатора. И в результате Михаил Урусов подал в отставку.

Дурак? Сам дурак!

Архиепископ Нижегородский и Арзамасский по своему статусу являлся одновременно и распорядителем духовной семинарии. И первый же визит сюда Иеремии закончился анекдотом.