Жак Сустель - Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы

Беременная женщина находилась под защитой богини плодородия и здоровья Тетеоинан, матери богов, покровительницы повивальных бабок. Ее также называли Темаскальтеси, «бабушкой паровой бани», Айопечтли или Айопечкатль; она была маленьким женским божеством деторождения. До нас дошел текст молитвы, поистине магического заклинания, которое напевно произносилось, чтобы призвать эту богиню. «Там, где живет Айопечкатль, рождается драгоценность, ребенок пришел в этот мир. Там, где живет Айопечкатль, рождается драгоценность, ребенок пришел в этот мир. Он здесь, на ее месте, где рождаются дети. Приди, приди сюда, новорожденный, приди сюда. Приди, приди сюда, драгоценный ребенок, приди сюда».

В течение длительного времени до рождения ребенка молодая женщина, по крайней мере в приличных семьях, получала внимание и заботу. Для нее выбирали повивальную бабку, и пожилые родственники церемонно шли к ней, чтобы нанять ее присматривать за будущей матерью. Как только повивальная бабка соглашалась, – правда, сначала возражала, говоря, что она всего лишь «несчастная, глупая, неграмотная старуха», – она шла в дом своей пациентки и разжигала костер для паровой бани. Вместе с молодой женщиной она шла в темаскалли, позаботившись о том, чтобы баня не была слишком горячей, и там она ощупывала пальцами живот своей подопечной, чтобы определить, как лежит ребенок.

Затем она давала ей советы: женщина должна была воздерживаться от жевания циктли, опасаясь того, что у младенца распухнут небо и десны, что помешает кормить его; она не должна была поддаваться ни гневу, ни страху, а всем домашним было велено давать ей все, чего она ни пожелает. Если она будет смотреть на красные предметы, то ребенок родится косым. Если ей захочется выйти из дому ночью, то она должна присыпать свою рубашку или пояс золой, иначе ее могут напугать духи. Случись ей смотреть на небо в темное время суток, ребенок родится с заячьей губой, если только мать в качестве меры предосторожности не будет носить на теле под одеждой обсидиановый нож. Говорилось также, что если отец, выйдя из дому ночью, увидит призрак, то у ребенка будет больное сердце. Короче говоря, в течение всего времени до рождения ребенка целая сеть запретов и традиционных верований окружали женщину и даже отца будущего младенца, чтобы, как они думали, защитить его.

Повивальная бабка в одиночку управлялась с родами: она брала на себя заботу о домочадцах, готовила еду и ванны и массировала живот своей пациентки. Если роды затягивались, женщине давали выпить жидкое лекарство, приготовленное из сиуапатли (Montanoa tomentosa), которое вызывает сильные родовые схватки. Если это не помогало, тогда прибегали к последнему средству, напитку из воды с кусочком хвоста опоссума. Считалось, что это варево вызовет немедленные и даже бурные роды.

Если ванны, массаж и лекарства не возымели никакого действия, повивальная бабка запиралась со своей пациенткой в комнате. Она призывала богинь, особенно Сиуакоатль и Килацтли. Если она видела, что ребенок умер у матери в утробе, она брала кремневый нож и вырезала плод.

Для всех женщина, умершая при родах, приравнивалась к воину, погибшему в сражении или принесенному в жертву. «После смерти ее тело обмывали и обряжали в лучшие новые одежды. Ее муж нес ее на спине до того места, где она должна быть погребена. Волосы умершей оставляли распущенными. Все старухи и повивальные бабки собирались вместе, чтобы сопровождать тело. Они несли щиты и мечи и по мере своего продвижения издавали крики, подобно атакующим воинам. Молодые люди, которых называли тельпопочтин (обитатели тельпочкалли), выходили им навстречу и пытались с боем отнять у них тело женщины…»

«Умершую женщину хоронили на закате… во дворе храма, посвященного богиням, которых называли божественными женщинами или сиуапипильтин (принцессы)… Ее муж вместе со своими друзьями охранял ее в течение четырех ночей кряду, чтобы не дать никому украсть тело. Молодые воины искали возможность украсть его, так как считали его чем-то священным или божественным. И если в борьбе со старухами им удавалось заполучить его, то они немедленно на глазах у этих женщин отрезали у умершей средний палец с левой руки. А если им удавалось украсть труп ночью, они отрезали тот же самый палец и волосы и хранили их как реликвии. Причина, по которой молодые воины стремились заполучить палец и волосы умершей женщины, была такова: когда они шли на войну, то прикрепляли этот палец или волосы на свои щиты и говорили, что они придадут им смелость и отвагу… что волосы и палец дадут им силу и ослепят глаза их врагов».

«Говорили, что женщина (умершая при родах) отправлялась не в потусторонний мир, а во дворец солнца и что солнце забирало ее к себе за ее бесстрашие… Женщин, погибших на войне или умерших при первых родах, называют мосиуакецке (храбрые женщины), и они числятся среди тех, кто погибает в сражении. Все они отправляются к солнцу и живут на западной стороне небес; вот почему старики называли запад сиуатлампа (женская сторона)… Женщины приветствовали солнце в зените и спускались вместе с ним к западу, неся его на носилках, сделанных из перьев птицы кецаль. Они шли перед ним, крича от радости, превознося его, борясь друг с другом. Они оставляли его в том месте, где солнце опускается, и туда приходили встречать его те, кто жил в подземном мире».

Судьба «храброй женщины» в загробном мире поэтому была точь-в-точь такой же, что и у воинов, погибших в сражении или на жертвенном камне. Воины сопровождали солнце с момента его восхода до наивысшей точки, а женщины – от зенита до захода. Женщины становились богинями, и поэтому их называли сиуатетео – «богоподобные женщины». Благодаря своим страданиям и смерти они заслужили себе обожествление. Они были пугающими божествами сумерек и в определенные ночи появлялись на перекрестках дорог и насылали паралич на тех, кто им встречался. Их отождествляли и с западными богинями Тамоанчана (западный рай), и с чудовищами конца света.

Понятия древних мексиканцев о болезни и медицине, равно как и их обычаи, представляли собой сложную смесь религии, колдовства и науки. В них присутствовала религия, так как считалось, что определенные божества либо насылают болезни, либо лечат их; к ним примешивалось колдовство, так как обычно болезнь приписывали черной магии какого-либо колдуна и именно в магии искали исцеления; и была наука, так как медицина ацтеков имела в некотором отношении необычайно современный вид, располагая знаниями о свойствах растений и минералов, о пользе кровопускания и ванн. Однако не возникает сомнений, что из этих трех составных частей первые две играли гораздо более важную роль; а из них двоих колдовство брало верх над религией. Врач (тиситль), женщина или мужчина, был прежде всего колдуном, но колдуном добрым, проверенным и принятым в обществе, в то время как черный маг, занимающийся колдовскими наговорами, подвергался осуждению.