Адам Улам - Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Ленин знал, когда надо оставаться непреклонным и настаивать на своем; но также он прекрасно знал, когда стоит пойти на компромисс и отступить. Пусть Троцкий вернется в Брест и попробует затянуть переговоры. Может, что-то сложится в Германии и Австрии. Если ничего не получится, то он, Ленин, согласен, чтобы его блестящий помощник попробовал свой вариант: «ни мира, ни войны». При этом Ленин был уверен, что все закончится принятием условий, навязанных Германией, и тонкие дипломатические ухищрения Троцкого не дадут никаких результатов. Владимир Ильич взял с Троцкого обещание, что, если его действия не будут иметь успеха, он больше не станет сопротивляться подписанию мира с Германией. Несмотря на творящийся вокруг ужас, Ленин все так же улыбался и шутил. Территориальные потери, связанные с необходимостью немедленного заключения мира, говорил он, будут компенсированы заключением мира с Троцким.

Готовность выиграть была связана по крайней мере с еще одной серьезной проблемой, стоящей перед большевиками: как быть с Учредительным собранием, которое должно было открыться в январе?

Наконец-то! С начала русского революционного движения созыв представителей русского народа был мечтой и либералов, и радикалов, условием борьбы, за которое революционеры шли на эшафот и в ссылку. В отличие от Думы с ее ограничением избирательных прав и Советов с их чрезвычайными представителями, это должно было быть свободно избранное собрание всего русского народа. Избранные демократическим путем представители должны были собраться и решить судьбу России.

После октябрьского переворота большевики провозгласили новый режим и (кто теперь об этом помнит?) «временное рабоче-крестьянское правительство до открытия Учредительного собрания». Выборы в этот высший орган состоялись в первые дни после захвата власти, в середине ноября. Из-за царившего хаоса выборный процесс затянулся, а в некоторых районах этой необъятной страны выборы вообще не состоялись. Однако в конце концов массы (теперь это слово не нуждается в кавычках) высказали свое мнение: из более чем сорока миллионов голосов за большевиков было отдано менее десяти миллионов.

Только полный идиот мог бы предположить, что в назначенный день Ленин будет торжественно приветствовать представителей русского народа, попросит о вотуме доверия Совнаркому и в случае отказа передаст власть Учредительному собранию. С момента начала выборов, когда большевикам стало ясно, что они окажутся в меньшинстве, вопрос об Учредительном собрании не давал им покоя. «Фальсифицировать» выборы? У большевиков пока не было административной машины развитого тоталитарного государства. В некоторых районах «люди с винтовками» могли бы терроризировать избирателей, но на огромных просторах России вряд ли бы нашлось такое количество большевиков, которые могли бы заставить замолчать «враждебно настроенные элементы». В деревнях большевики зачастую сами становились объектами насилия. Было ясно, что преобладающее количество мест в собрании захватит крестьянская партия, эсеры, собравшие свыше шестнадцати миллионов голосов. Но пока еще было преждевременно называть членов социалистической партии «врагами народа». Вообще запретить Учредительное собрание? Затруднительно, а возможно, и опасно.

29 ноября Центральный комитет рассмотрел трудный вопрос. Было решено отложить открытие Учредительного собрания и объяснить массам, что собрание не отражает интересов трудящихся. Кадеты получили два миллиона голосов и могут сыграть опасную роль, побуждая сомневающихся эсеров занять активную антибольшевистскую позицию. Теперь кадеты превратились в «партию врагов народа». Их лидеров и делегатов собрания было приказано арестовать. Большевики повели кампанию запугивания: надо напомнить противникам о судьбе генерала Духонина (он был убит солдатами).

Одновременно большевики ухитрились внести раскол в ряды крестьянской партии. С этой целью в состав Совнаркома были введены левые эсеры. Таким образом, теперь Ленин мог утверждать, что Учредительное собрание не отражает действительного соотношения сил в стране; сознательное крестьянство, оценив сложившуюся ситуацию, безусловно, отдаст голоса за левых эсеров.

Учредительное собрание открылось 5 января в Таврическом дворце. Сторонников этого органа мрачно предупредили: «Любая попытка… любой организации захватить… функции государственной власти будет рассматриваться как контрреволюционная». Большевистский функционер, которого спросили, что произойдет, если сторонники Учредительного собрания устроят антибольшевистскую демонстрацию, откровенно ответил: «Сначала мы попробуем отговорить их, а потом будем стрелять». [320]

И это были не пустые слова. Петроград в день открытия Учредительного собрания напоминал осажденный город. Отряды солдат и матросов охраняли стратегически важные объекты. Процессом руководил большевик Урицкий, председатель Петроградской ЧК. Охранять Таврический дворец, где проходило заседание Учредительного собрания, было поручено двум сотням моряков во главе со знаменитым Железняковым. Формально Железняков считался анархистом, а фактически возглавлял банду хулиганов, занимающихся грабежами и разбоем в Петрограде. Спустя несколько недель большевики были вынуждены сами обезоружить банду, а их главаря отправить на фронт, где он принял геройскую смерть (его брат и член той же банды принял менее геройскую смерть, оказав сопротивление при аресте). Но в тот момент Железняков идеально подходил на роль начальника караула Таврического дворца. В случае «инцидентов» все можно было списать на анархистов.

Ленин соизволил выступить на первом, и единственном заседании. его появлению предшествовало одно событие. Ленина встретил Урицкий, находившийся в шоковом состоянии. На руководителя большевистской ЧК только что, средь бела дня, напали бандиты, отняли у него шубу и деньги. Ленин «одновременно огорчился и рассмеялся», что было характерно для него. Огорчился, потому что бандиты хозяйничали в Петрограде, а рассмеялся, скорее всего, потому, что «мальчики», отобрав шубу, вершили классовую справедливость. У несчастного Урицкого тут же появился еще один повод для волнений. «Кто отвечает за порядок в Таврическом дворне?» – спросил Владимир Ильич. «Я», – ответил бедный Урицкий, ударив себя в грудь. «Позвольте заявить вам… кто-то здесь украл револьвер из кармана моего пальто». [321]

Урицкий не оценил шутку. Никому не пришло в голову поинтересоваться у Ленина, зачем он оставил револьвер в кармане пальто.

Собрание пошло по намеченной колее. Когда старейший делегат по сохранившейся с давних времен парламентской традиции собрался произнести соответствующую случаю (наверняка длинную) вступительную речь, Свердлов отодвинул его. «Что вы здесь делаете?» – спросил он у старика, представлявшего большинство эсеров. Как и ожидалось, Чернов, один из основателей партии эсеров, был избран председателем Учредительного собрания. «Чернов, – свидетельствует очевидец-большевик, – говорил так прочувственно и долго, что стало ясно, конца не будет его красноречию». Моряки на балконе развлекались тем, что наводили револьверы на голову оратора. Ленин направил к ним человека, чтобы напомнить: делегаты Учредительного собрания пользуются правом неприкосновенности! Моряки неохотно пообещали вести себя прилично: «Ладно, все нормально. Нельзя, так нельзя… Но мы сыты по горло этим Черновым. Что это за «господин»?» Во время выступлений противников большевики создавали невероятный шум, а вскоре и вовсе покинули заседание. Железняков получил распоряжение не позволить делегатам собраться на следующий день. Делегаты, предвосхищая возможные действия со стороны большевиков, решили остаться в Таврическом дворце. В четыре утра Железняков вошел в зал и, обратившись к Чернову, выкрикнул: «Мы устали. Мы больше не можем вас охранять (!!!), закрывайте заседание». Поспешно приняв новый закон (Учредительное собрание обольщалось мыслью, что является законодательной властью России), Чернов подчинился Желязнякову. Делегаты, впервые в истории России избранные демократическим путем, разошлись, чтобы уже никогда не вернуться.