Николай Михайлов - Над картой Родины

Но в стране создавалось новое размещение хозяйства, назревали новые потоки грузов — и усиления старых дорог было недостаточно. Вместе с картой промышленности и сельского хозяйства должна была меняться и карта транспорта. Нужно было проводить новые дороги, в новых направлениях. А это не легко.

Грузооборот нарастал у нас, правда, гораздо быстрее, чем длина дорог, но и она ведь сильно увеличилась — с лишним вдвое.

Новые железные дороги изменили начертание ранее сложившейся сети.

Рисунок рельсовой сети в нашей стране характерен: пути, как нити в паутине, расходятся из Центра и, расходясь все шире, отдельными линиями достигают далеких границ. А между соседними линиями образовались перемычки, наиболее густые в горнопромышленных районах.

Что же в этой паутинообразной сети от старого и что в ней от нового? Почему сеть сложилась именно так и что внесено в нее советским строительством?

На Руси дороги расходились из Москвы, позже к московскому пучку прибавился пучок из Петербурга. Сначала были грунтовые «большаки», их сменили щебенчатые шоссе, потом появились рельсовые колеи на шпалах. В противоречивых условиях старого общества это расхождение путей из Центра говорило и о руководящей, ведущей роли русского ядра и в то же время — о политике хищников, обосновавшихся в Центре. Из столиц шел свет великой, передовой русской культуры — и в то же время столичные власти терзали всю страну ради выгоды правящих классов. В Центре мало было своего сырья и продовольствия — нитями рельсов торговцы притягивали хлеб и мясо, лес и уголь, хлопок и металл. По стальным артериям текли на окраины фабрикаты из Центра — сбыт этих товаров обогащал купцов и заводчиков. Вдали от Центра лучи редели, и окраина погружалась в тьму бездорожья. Глубин достигали лишь одинокие длинные колониальные линии — Сибирская, Среднеазиатская, Кавказская.

К этому звездообразному рисунку добавление: из хлебных степей Украины и Поволжья линии тянулись не только к Центру, на север, но также и на северо-запад, к балтийским портам. Империалисты Запада выкачивали из отсталой, аграрной России хлеб и сырье, — об этом свидетельствовали линии, проложенные из Царицына через Орел на Ригу, из Ромен на Либаву, из Киева через Брест на Кенигсберг.

Работа транспорта отражает жизнь государства, и в начертании железнодорожных линий на российской карте можно было увидеть характер страны.

Когда Россия стала советской — изменилась жизнь, изменилась и работа транспорта. Те линии, по которым шли к портам русские богатства, остались без прежней нагрузки. На карте железнодорожной сети они сохранились, но на карте грузопотоков стушевались.

А что стало с главным рисунком, со звездой, расходившейся из Центра? Не потеряла ли она своего смысла в новых условиях?

При советской власти взаимоотношения между районами страны изменились. Социалистический Центр не сдерживает индустриальное развитие бывшей окраины. И она уже не вывозит весь свой хлопок, лес и металл, но и сама перерабатывает их. Линии, идущие от Центра, перестали быть связью метрополии с колониями.

Однако у этих лучей, пучком расходящихся из середины страны, появился новый смысл. И их роль ее только не снизилась, а, напротив, возросла.

Раньше из Средней Азии в Центр вывозился весь хлопок, теперь вывозится часть. Но сегодняшняя часть больше вчерашнего целого. То же самое и с металлом и с лесом. Обработка сырья приближена к месту добычи; там, где были аграрные окраины царской России, выросла индустрия. Но сырья в Центр вывозится больше, чем прежде, потому что хозяйство по всему СССР сильно выросло.

Ведь индустрия Центра не угасла — развилась. Хоть удельный Вес ее и снизился, но она гораздо больше, чем прежде, потребляет и угля, и металла, и хлопка, и леса. Поэтому поток грузов, идущих в Центр, возрос, а не уменьшился.

Социалистический Центр посылает на периферию не только изделия легкой промышленности, но и машины. Его продукция необходима всей стране. Революция дала Центру новое общественное значение, новую структуру хозяйства , и он остался в государстве решающим, ведущим районом.

Вот как определилась судьба рельсовой звезды, перешедшей к нам от прежних времен. То дурное и злое, что сказывалось в ней, исчезло навсегда: хищничество метрополии, пустившей свои корни в тело колониальных владений. То прогрессивное, что выражала она, не только сохранилось, но и развилось: ведущая роль русского Центра, ставшего цитаделью социализма, источником помощи для всех наших народов. Рост нагрузки дорог, идущих к Центру, имеет и другую причину. До революции Петербург весь каменный уголь получал из Англии. Теперь мы покончили с иностранной зависимостью, промышленность Ленинграда работает на отечественном угле. За границей Петербург покупал и много металла. Теперь Ленинград получает металл с Украины, с Урала, развивает собственную металлургическую базу. Москва раньше ввозила часть хлопка из Америки. Теперь московские фабрики ткут ткани из среднеазиатского и закавказского хлопка.

Поэтому нагрузка коротких западных линий, идущих к границе, в первые годы советской власти относительно сократилась, а работа длинных линий, связывающих центральные районы и Ленинград с глубинами страны, увеличилась. То, что ввозили, производим сами. То, что вывозили, в основном повернули внутрь страны.

Даже возникла нужда в новых лучах, идущих к Центру. План предусмотрел их, и они были созданы.

В годы пятилеток провели магистраль Москва — Донбасс. На две трети своей длины, от Москвы до Валуек, она прошла по старой, но нацело перестроенной трассе; а на треть, от Валуек до Донбасса, была построена заново. Товарные паровозы новых марок — мощный котел, длинный ряд мелькающих колес, след дыма за низкой трубой, скорость прежнего пассажирского поезда — мчат по ней составы один за другим. Уголь и металл идут на север, лес и промышленные изделия — на юг.

Связался Центр и с другим, новым угольным бассейном — Печорским. Дорога, совсем недавно проложенная сквозь тайгу и тундру, по грузонапряженности приближается к главным линиям сети. Одному только Ленинграду Печорская магистраль доставила много миллионов тонн угля, добытого за Полярным кругом. По той же дороге из Ухты везут нефть. В зимние заносы поезду приходится итти по снежным коридорам, белые стены иногда поднимаются выше паровоза. На Крайнем Севере рельсы Печорской магистрали уже перебрались через полярный Урал и вышли к Салехарду на Оби.