Николай Михайлов - Над картой Родины

Не такыры и не сыпучие барханы дают облик песчаной пустыне. Она исчерчена длинными заросшими грядами, которые в общем идут с севера на юг. Их издавна намели господствующие северные и северо-восточные ветры.

Дыхание Сибири овевает всю Туринскую низменность и до самых гор доносит зиму. Морозы, хоть на юге и небольшие, не позволяют назвать пустыни Средней Азии субтропиками — пусть там летом и жарче, чем даже под экватором.

И только в немногие низкогорные долины не достают эти холодные ветры, смиряясь перед стеною гор. За спиной Гиссарского хребта скрыты долины Сурхан-Дарьи, Кафирнигана и Вахша. Левое плечо Копет-Дага загораживает долину Атрека и Сумбара. Вот там-то — субтропики.

В нашей стране субтропики не развернулись в широкую, непрерывную зону. Они раскололись на кусочки и, защищаясь от холодных ветров, встряли в тот гигантский пояс гор, что тянется по южной границе.

Субтропики Средней Азии и есть звенья этой раздробленной цепи.

В укрытых предгорьях за Копет-Дагом, где ущелья поросли непролазными чащами граната, миндаля, алычи и грецкого ореха, где все перевито диким виноградом, летом жарко, а зимой тепло. Бывает, мороз заглянет, но не часто. Средняя температура января около 5° выше нуля. Растительная жизнь в холодное время замедляет свой ход, но почти не останавливается.

Вложишь труд, и приживутся нежные растения далеких южных стран. На Атреке перебирают стрелами своих перистых листьев аравийские пальмы, метр в обхвате.

Немногим холоднее и за Гиссарским хребтом, где Сурхан-Дарья, Кафирниган и Вахш текут к Аму-Дарье. Там тростник, похожий на бамбук, вытягивается над водой, как лес, и скрывает тигров.

У всех звеньев субтропической цепи, протянувшейся по южной границе Советского Союза, есть общее: почти безморозная зима. Но влагой наделены они по-разному.

В среднеазиатских субтропиках осадков совсем мало — лишь немногим более 200 миллиметров в год. Дожди перепадают зимой да весной, а летом — сухо. Это «сухие субтропики». Тут поля и сады нельзя не орошать. В сущности, это та же сероземная пустыня, но с безморозной зимой.

Так же и в другом, похожем звене — вдоль Куры и Аракса и на Апшеронском полуострове в Восточном Закавказье. По соседству с южным Каспием зима мягкая, снег бывает редко: в Баку средняя температура января почти +4°. А лето жаркое и без дождей: 200 с лишним миллиметров осадков набирается в другое время года.

Похож и самый северный участок советских субтропиков — берег Крыма, прикрытый горами. В Ялте средняя температура самого холодного месяца +4°. И осадков, казалось бы, порядочно: 400–600 миллиметров. Но они выпадают зимой. Лето там тоже сухое.

Между Каспийским морем и Талышскими горами вокруг Ленкорани, где растет необычайно прочное железное дерево, где в горных лесах можно найти тысячелетние тисы, где на колхозных фермах живет горбатый бык зебу, животное Индии, куда залетает белый ибис, священная птица древних египтян, осадков еще больше — 1 200 миллиметров. И они уже наступают на лето, но все же влажными субтропиками эти места можно назвать с оговоркой: в первой половине лета воцаряется засуха. Молодняк субтропических растений приходится цыновками и листьями папоротника защищать от солнца. Скажем так: это «полусухие субтропики».

И лишь к другому, последнему и самому важному, звену в той цепи, которую мы перебрали, — к Черноморскому побережью Кавказа — название «влажные субтропики» приложимо вполне. В Батуми, где средняя температура самого холодного месяца выше 4–6°, осадкомер показывает 2 500 миллиметров годовых, как нигде в нашей стране. Ливии льют и осенью, и зимой, и весной, и летом. Если б вода не стекала и не испарялась, одноэтажные дома за год были бы залиты до крыш. Тут уж приходится не орошать пустыню, а осушать болота.

В тепле и сырости остатки растений разлагаются почти целиком и выносятся водой. На возвышенных местах из-за бедности перегноем почва не темная, а красноватая и желтая: она окрашена примесью железа, которое не вымывается, а, наоборот, накапливается. Такие почвы после обработки хороши под чай.

В широколиственном лесу вечнозеленые заросли лавровишни, рододендрона и самшита. Деревья покрыты доверху блестящей чешуей плюща, оплетены канатами лиан. Шестиметровый лес вырастает на заброшенном поле за год, за два — только по несгнившим стеблям кукурузы можно догадаться, что здесь совсем недавно была пашня.

Растению нужно не только тепло, ему нужна и влага. И та череда растительной жизни, что прошла перед нами от тундры до субтропиков, определена не только градусами температуры, но и миллиметрами осадков. В Колхиде и Бет-Пак-Дале летом одинаково жарко. Но в сухой Бет-Пак-Дале идешь по голой запекшейся глине, а во влажном колхидском лесу прорубаешь дорогу топором.

Влажно в Колхиде потому, что над нею лотком возвышаются горы. Воздух, поднимаясь по лотку, охлаждается и выделяет дождь, который поливает не только склоны гор, но и предгорную равнину.

Когда мы приближались с севера к горным хребтам юга, тепло нарастало, а осадки уменьшались. Но стоит массам воздуха с ходу удариться в горы и хоть чуть вскользнуть, подняться по их склонам, температура станет падать, а осадки расти.

Будто мы, поднимаясь в горы, обратились вспять и вновь, уже в обратном порядке, пересекаем пройденные зоны. Но пересекаем их в ускоренном темпе: когда двигались по плоскости, накапливали градус тепла примерно через полтораста километров, а в горах теряем градус тепла на каждых двухстах метрах подъема.

Горы с их лестницей зон занимают третью часть нашей страны. Поднимаясь с уровня пустыни где-нибудь на Тянь-Шане, мы первым делом минуем полупустыню, затем степь и, наконец, леса. Сначала сухие полукустарники на голой серой земле, потом редкая трава на каштановых почвах, потом густой ковыль на почвах, подобных чернозему, потом пятна ельников.

А после леса, казалось бы, нужно ждать тундру. И правда: в горах севера тундра идет выше леса — скажем, на приполярном Урале. Но в южных горах вместо тундры над лесом раскинулись высокогорные луга с невысокой, но густой и сочной травой, с обилием пестрых цветов.

Хоть мы, восходя, и пересекаем в обратном порядке те зоны, что лежат на равнинах, но это не значит, что условия природы повторяются сплошь. Термометр падает, но нет вечной мерзлоты, долго не скудеют осадки, не уменьшается наклон солнечных лучей, а их сила в разреженном воздухе даже нарастает. Поэтому горный лес и переходит не в тундру, а в луг.

И лишь дальше, еще выше, где совсем уж холодно, а осадки начинают убывать, жизнь клонится к ущербу. Но она борется до последнего метра. Бутоны пурпурного первоцвета смело пробивают холодный панцырь снега. Венчики цветков ночью хрупки от мороза, как стекло. А днем они оттаивают под лучами солнца наперекор всему.