Елена Коровина - Москва: мистика времени

– Совсем?

– Зарок дал. Не снимать. Покуда не найду.

– А что ищешь?

– Того не встретил.

– Хоть покажи кольцо. Не хочешь?

– Не хочу! – отрезал князь и сам подивился. Чего вроде? Всем показывал. Никого не жалел. И вдруг эту девчонку жалко?!

«Молода еще, – подумал он. – Жизнь впереди. Многоцветья. Забавы. А этот камень никому еще веселья не приносил. Старик, прежний хозяин, о кольце говорил – не легкое оно. Для всех – нелегкое. А для тебя, княже, может, потяжельше других будет. Долю свою тебе с ним искать. Найдешь – перстень отдай! А кому отдать – не сказал. Да и где ее взять – долю-то? В разных странах был. В заморских княжествах. Домой вернулся. Много чего в жизни нашел: почет, богатство, власть. А вот доли не сыскал покуда».

А вслух князь сказал:

– Заколдован, видно, мой Иссинь-камень. Кто на него заглядится – век смотреть захочет. Покорным для меня станет. Уйти не смеет.

– Не отпускаешь?!

– Зачем не отпускаю? Не колдун я, не ворожейник. В Иссинь-камне Синева запрятана. И тоску по той Синеве камень в людях будит. Увидит его человек однажды – тосковать начинает. Искать всюду ту Синь. Не найдет – ко мне же и ворочается.

– Выходит, и я уйти не смогу?

– Выходит. Зачем тебе это колечко, Елена Дмитриевна? Метель утихнет, я тебе любое привезу – рубин, изумруд, жемчуг.

– Есть у меня. Отец надарил. Покажи это! – Елена потянулась за кольцом, да только князь перехватил руку.

Князю вдруг почудилось – в его ладони не рука, а вся она, эта странная боярышня. А может, и не боярышня вовсе, а сказочная птица – Золото перо. Вспугнешь – улетит. Не сыскать потом…

Как она сюда-то попала? Как из дома вырвалась? Не зря о ней разговоры ходят – огонь-девка!

А может, и вправду – показать? Может, ей так на роду написано – в старой лесной избушке свою тоску-кручину найти? Все находили, с тех пор как бродит Иссинь-камень по свету. Вековая тоска в том камне. Перевернуть ладонь, сказать: «Смотри, Елена! Жарче смотри, обманная Жар-птица. Моей будешь. Не улететь тебе в небо. А взлетишь – ко мне же воротишься!»

– Покажи, Север Романович! Не силой же мне тебе руку разжимать!

– Да и не осилишь ты меня, Елена Дмитриевна. Кончим эту забаву!

– Ну что ж, посидим, вьюгу пережидая. Кончится метель – разъедемся: ты – к себе, я – к себе. Словно и не было встречи.

– Зачем так? Можно и по-другому. К отцу твоему приеду. Вот и свидимся.

– Все равно об этой встрече поминать не станем. Давай за нее выпьем. Вино у меня здесь есть. Еще бабка делала.

– Что ж, если только согреться. Кружку – не больше. Правду про тебя говорят, Елена Дмитриевна. Бедовая ты, не боязливая.

– А чего бояться? Разбойников тут нет – нечистой силы опасаются, ручей незамерзающий стороной обходят. Знаешь, как его в народе зовут? Не Вешним истоком, как в благо-родных-то домах, а Чертогрищем – Чертовым Игрищем. Так что избушку эту все стороной обходят. Ну а забредет какой лихоманец – стукну разок. Рука у меня тяжелая. Да и топор под рукой. В роду у нас боязливых не было.

– А правда ли, Елена Дмитриевна, что бабка твоя ворожеей была? Говорят, для ворожбы эту избушку строила?

Качнулась свеча. Осторожно, Елена! Беда, коль и вторая свеча погаснет. Скорее! Времени, времени мало!

– Пей же, князь!

– За тебя, Елена Дмитриевна!

Он выпил залпом. Взглянул на нее и улыбнулся. И вдруг, удивленно охнув, рухнул на стол. Кубок выпал из раскрытой руки.

Все. Сделано! Теперь спеши – пока горит свеча. Такой зарок передала бабка. Пока горит свеча – это будет Твое Время. Захочешь – найдет на молодца тоска-кручина. Захочешь – начнется метель. Захочешь – завезет конь к старой избушке своего хозяина.

Вот он сидит, опрокинувшись на стол, князь Север Романович Остуда. Рука свисает – сильная, да теперь беспомощная. На безымянном пальце тускло мерцает синий огонь. Надо только снять – и твоя будет Синева, Елена Дмитриевна. Надо только снять – и бежать! Пока горит свеча…

Рванула кольцо воеводская дочь. Вспыхнуло в руке синее пламя.

– Елена!

Нет, не мог он очнуться! Это он бредит. Но почему бредит именно ее именем?!

Огонек на поставце уж совсем короток. Уходит твое время, Елена. Ни о чем не задумывайся. Ни о чем не жалей. Спеши, пока горит свеча! Может, только так надобно? Каждый раз – словно в крайний срок?

Не бойся! Никто не увидит твоего коня. Никто не узнает, в какую сторону ты полетела. Снег идет. Снег все следы покроет.

Откуда родится в человеке тоска по Синеве? Бог дает или дьявол? Не все ли равно! Живет в мире Синева.

Мерцающая Синева озер.

Синее пламя васильков.

И вечная Синь поднебесья.

Бродит по свету Синева. Соблазняет людей. Говорят, в стольном граде на куполе собора какой-то богомаз синие звезды вывел. Богомазу-то руки отрубили, чтоб другой такой красоты не сотворил. А купец один привез из-за моря краску – красит холст синё-синё. Заморская синева – дьявольская. Купца-то пытали. Где взял? Молчит, не сказывает. А однажды, Елена сама слыхала, толковал один странник, что где-то там, за высотой поднебесной, есть другие миры – синие да праведные. Может, так оно и есть. Да только сожгли того странника. Чтоб не болтал лишнего. Видать, особая это тайна – Синева.

И Север – тайна. Где был, что видывал – никому не сказал. А ведь десять лет пространствовал. Ничего не привез – один Иссинь-камень. Видать, дорого она, Синева-то, достается! Теперь к нему люди странные ходят. И сам князь живет единённо, таинственно.

Сильный человек. Как позвал-то: Елена! Чуть не остановилась. Чуть не забыла про все. А сдюжила все-таки. Одолела. Не кого-нибудь – самого князя Остуду Севера. Странного князя. Студеного.

Ох, радость-птица! Вовремя ли прилетела? Хорошо поешь. Надолго ли останешься?

Есть в лесу еще одна потаенная избушка. Не знаешь – не найдешь. Опять же бабка строила. Одной внучке Елене тайну открыла. Да и Елене самой зимой не найти. Тропинку к той избушке только ее конь гнедой знает. Его той дороге бабка лет пять назад научила, пока жила на этом свете. Был еще другой гнедой жеребчик, тоже бабкин выкормыш, тоже знавший дорогу, да сгинул куда-то.

Тихо в избушке. Стены поскрипывают. Метель опала. Только ветер дует. Елена перебирает пальцами жемчужное ожерелье. Иссинь-камень на ее пальце скользит по серебряному жемчугу. Какая радость тихая… нега… безвременье…

Чу! А это – не ветер. Еловые лапы стучат, ломаются. И конский храп будто. Погоня!..

За окном – топот и ржание. За окном – свист и мерцание осинового факела. За окном – чужой мир. Возвратный. Бестолковый.

Отец! Погоня!

Побелевшими руками срывает жемчуг Елена. Кончилось ее время! Сейчас начнется самое страшное. Войдет отец. Закричит. Потащит домой. По дороге – срамить будет. Потом – опять тишина. И вечный спертый воздух, в котором нечем дышать.