Дмитрий Губин - Въездное & (Не)Выездное

Потому что не-карточка хотела бы жрать каждый день в шалмане «Бурчо» или в грязноватой китайской «Дружбе», но там оцифрованных нет. Ты – карточка, функция, ты перестал воспринимать людей как людей и мир как мир и перешел на обработку информационных потоков, – вот потокам и не мешай.

Да я вот несколько месяцев уже не мешаю.

Но знаете, куда вас столь узнаваемыми кругами веду? Нет, не к Вельзевулу. А к последней технократической иллюзии: что «правильной» (вот уж насквозь фальшивое слово!) жизненной логистикой, отлаженным тайм-менеджментом и прочим рациональным устройством можно все как-нибудь обустроить, как земским устройством Солженицын надеялся обустроить Россию.

Не выйдет. Гангрена не лечится аспирином. Если ты понимаешь, что лица, страны, события, континенты, ужины не перевариваются организмом и не дают тебе ничего, кроме денег, – это значит, что из тела понемногу уходит душа и пора выбирать.

Я, конечно, про судьбу солженицынских поучений помню, а потому никого учить не берусь. Просто прошедшим летом, воспользовавшись случайным поводом, я выпрыгнул из этого офисного колеса, где раньше вертелся белкой. Ушел в частную жизнь. Совершил, черт побери, дауншифтинг. И ныне поглощаю лишь то, что интересно и что в состоянии переварить. Вокруг теперь деревья парка; я еду на велосипеде; ужинать у Новикова или Делоса смешно. Я не помню, какой фирмы на мне велобрюки, а также куртка и толстовка-джерси, – но мне в них удобно.

Стопочка оставшихся от прежней жизни визитных карточек потихоньку разбирается и тает, как культурный сугроб, описанный Харуки Мураками.

Кстати, я теперь много читаю.

И куда больше, чем прежде, пишу.

И, судя по тому, что вы этот текст до конца дочитали, – это хороший баланс.

Вопреки популярному представлению, редакции глянцевых журналов (в России, по крайней мере) – это никакие не шикарные офисы, а обычные комнаты в офисах, где, скрючившись за компьютерами, сидят человек восемь: главред, заместитель, секретарь, два-три редактора и трое дизайнеров, – все. Зарплаты тоже обычные, офисные, не пошикуешь. Зато спонсорских поездок по миру – хоть отбавляй.

Оборотная сторона этого дивного мира – несвобода. Потому что в спонсорской поездке ты обязан видеть (а затем – описать) то, что хочется приглашающей стороне. А приглашающая сторона хочет, чтобы все видели глянцевую поверхность.

Сначала ты этими поездками обжираешься. Затем гордишься тем, что нашел компромисс – ведь не лишает же тебя приглашающая сторона вовсе свободного времени? Выйди из отеля на улицу, посмотри, опиши, напиши – хотя бы и для себя. А потом понимаешь, что на компромиссах ничего не построишь. Девять десятых текстов о путешествиях, что я написал на спонсорские деньги, были мной забракованы для этой книги еще на стадии отбора. А из оставшегося половина выброшена в процессе.

В общем, когда я из глянца ушел, вздохнул с облегчением.

Теперь большей частью путешествую за свой счет.

Оплачиваю цельность жизни.

Но разве это того не стоит?

Tags: Невероятные метаморфозы казашек и Казахстана. – Крепость Сарайшик и жалкий шик московского Кремля. – Сон архитектурного критика Ревзина и астанинская явь архитектора Фостера.

Я только на днях понял, что имел в виду Пушкин со своим «правительство у нас – единственный европеец». И понял: не у нас, а у них. Хотя они – это мы. Просто альтернативные. Я о Казахстане.

Летел я в Астану. Дорогу оплачивал замечательный журнал путешествий, дай бог его редактору доброго здоровья. Компанией Air Astana, которой аллах помимо самолета дал то, что нужно: блестящий сервис. Наши авиалинии отдыхают. Потому что на Air Astana сервис не просто хороший, а искренний. Там тебя там любят. И стюардессы там сказочно красивы. Казахи – я забегаю вперед, но для меня это было открытием! – вообще среди азиатских народов один из самых красивых. При этом у девушек фигуры, как налитые бутоны тюльпанов. У мужчин узки бедра, широки плечи – и никаких животов. Хотя ростом они невысоки. Нация статуэток. Я был вдохновлен. Даже когда астанинский абориген (то есть урожденный целиноградец) Саша, в роли Вергилия водивший меня по Астане (и сам, судя по его замечаниям в адрес женщин, вполне ходок) сказал, что с девушками-казашками случилась невероятная метаморфоза. Примерно тогда, когда Казахстан стал независим. Из коротконогих, плотных, плосколицых они стали превращаться в то, что я вижу сейчас…

В общем, пока я сидел в самолете с открытыми глазами, я был в раю. А когда закрывал глаза – то в русском раю. Дело в том, что казахи по-русски говорят вообще без акцента, в отличие, скажем, от грузин или армян. Две казахских красавицы рядом со мной общались на идеальном петербургско-московском наречии. И не только они, вообще все. Потом меня познакомили с менеджером Алимжаном, который, по его словам, рос в дикой казахской глуши, школа была убогой, и до девятнадцати лет он русского не знал. Но за пару лет в Астане стал чирикать так, что курский соловей замолкает…

В общем, было мне в этом авиараю комфортно. И вместе с тем привычно. Потому что в казахской газете, оказавшейся на борту, я читал о том, что в розыск объявлен бывший алмаатинский аким, а впоследствии федеральный министр Храпунов. Ему инкриминируют мошенничество, преступную группу, отмывание. И тут же сообщалось, что человек, которого не могут найти, живет в Швейцарии, где он входит в список главных местных богачей. А в российской газете, которая тоже была на борту, писали, как не могут найти бывшего главу «Банка Москвы» Бородина, которому тоже инкриминируют мошенничество, организацию и отмывание – и который только что купил в Лондоне самый дорогой особняк за 140 миллионов фунтов… Просто у России мэры, а в Казахстане акимы, – вот и вся специфика.

Хотя нет, в другой местной газете я прочел репортаж о жизни на периферии. Журналист возмущался, что есть аулы, где воду берут из колодцев, что дороги разбиты вдрызг… А у нас в деревнях – что, колодцами пользоваться перестали? Да я сам в нашем садоводстве из колодца воду ношу, и неразбитых дорог в России нет вообще, кроме тех, по которым ездит начальство… Ну так и под Астаной построили 200-километровый автобан (кажется, единственный на страну) до зоны отдыха Боровое, где над озером возвышается камень-скала Жумбактас…

А еще в том репортаже сообщалось, что московский Кремль был выстроен Иваном Грозным под впечатлением от крепости в казахском городке Сарайшике, которую он разрушил, но позабыть никак не мог. Хотя Кремль на самом деле был построен задолго до грозного царя архитекторами-итальянцами: миланская крепость – один к одному наш Кремль…