Дмитрий Губин - Въездное & (Не)Выездное

– То есть у вас вся реклама размещается не на радио, а на телевидении?

– На общественном телевидении у нас тоже нет никакой рекламы.

– Как вы согласовываете с государством свою работу?

– Никак не согласовываем, мы общественное радио.

– Но администрация премьер-министра может вам дать указания?

– Мы общественное радио, нам никто не может давать указания. В Швеции есть комитет по вещанию, если вы об этом, но он разбирает жалобы на конкретные программы, если такие поступили. И разбирает их после того, как программы вышли в эфир, а до этого он не вправе вмешиваться. И после тоже не вправе вмешиваться, просто мы обязаны объявлять о его решениях.

– А бюджета, конечно, вам не хватает!

– Хватает. Наши ведущие на утреннем шоу притирались друг к другу четыре года, а получают они очень-очень недурно. А споры о том, каким быть выпуску новостей, мы вообще вели семь лет!

– Уу-у-у-у! Везет! Нам бы такое!

Я, в отличие от коллег, не первый раз сталкиваюсь с системой общественных теле– и радиоканалов. Швеция – англоманская страна, что заметно даже в деталях (шведские пабы неотличимы от британских, и пабов в Швеции много). А на британском общественном радио – Би-Би-Си – я успел поработать. В Британии та же система, только общественных радиостанций не четыре, а пять. И рекламы на них никакой нет. А деньги на содержание, как и в Швеции, собираются посредством license fee, платы за лицензию, которую обязан вносить каждый владелец телевизора, даже если он смотрит по нему только подписные телеканалы через спутник (и споры о справедливости этой системы идут в Великобритании с тех пор, как образовалась Би-Би-Си). И общественное радио никакому государственному чиновнику действительно не подотчетно, и один из главных постулатов Би-Би-Си – «мы отвергаем любое давление на себя». (У меня был забавный случай, когда я записал на Би-Би-Си интервью с Андреем Илларионовым в бытность его советником президента. После чего Илларионов потребовал в интервью что-то убрать, а что-то оставить. Ему отказали все – сначала я, потом моя начальница, потом начальник начальницы. Илларионов хотел присутствовать при монтаже, но ему отказали и в этом, заверив, что право обращения в британский суд в случае искажения его слов за ним, конечно же, остается.) Эти общественное радио, общественное телевидение не всегда самые рейтинговые (хотя, если говорить о Швеции, общественное радио предпочитают 47,7 % аудитории против 32,8 % сторонников коммерческих радиостанций), зато оно может не идти на поводу ни у частных, ни у государственных интересов (которые могут не совпадать с общественными, порой оказываясь интересами конкретных лиц). Общественные вещатели служат обществу. Например, общественное радио делает научные программы, и этих программ о науке в Швеции великое количество (да и в день нашего визита веселый Кодье целых три часа своего шоу допрашивал крупнейшего шведского специалиста по генетике). И если спор о форме подачи новостей занимает 7 лет – значит, 7 лет следует вести этот спор.

И вот этим фактом – что общество важнее чиновника, что общественное главнее государственного, и что это не просто слова, что на этих принципах держится целая гроздь СМИ, финансируясь и охраняясь подобно природному заповеднику – и были мои коллеги потрясены.

Потрясены настолько, что вечером один из них, потягивая местное пивко, задумчиво произнес:

– Знаешь, я теперь понимаю, что если страна развалится, и мне в моем регионе придется заново делать радио, нужно будет создавать не государственную, а именно общественную радиостанцию. Думаешь, я не знаю, как журналистов владельцы душат? Когда в свое время ОРТ с НТВ бились, я ведь понимал, что это не журналисты бьются, а Березовский с Гусинским. Только когда в битве победило государство, оно вообще всех удушило – и Березовского, и Гусинского, и общество. Потому у нас все в такую лажу и превратилось.

Я в ответ пивка тоже хлебнул, но ничего не сказал.

И сделал вид, что не заметил, что он произнес «если» с той интонацией, с какой произносят «когда».

В этой поездке я представлял проект «Новые русские медиа» – такую интернет-избу-читальню newrusmedia.ru, созданную для всех, кто работает в интернет-медиа, их изучает или просто ими интересуется. (В самом деле, раньше было понятно: газета – это газета, а радио – это радио. А вот, скажем, ЖЖ, куда одним щелком прикрепляешь видеоролик, не спрашивая на это лицензии у Роскомпечати – это медиа или нет?)

NewRusMedia жило на гранты. В том числе и от института Fojo.

Упоминаю об этом, потому что в России вот уже лет десять как популярна идея, что получатели западных грантов являются агентами Запада. Если считать агентов пляшущими под чужую дудку вредителями, то это глупость, конечно (хотя бы потому, все грантодатели требовали отчета в деньгах, но ни один мной не руководил!). Но если имеются в виду агенты влияния, это верно. Я тоже агент влияния. Я вообще агент и адепт идеи, что общественные СМИ – это хорошо, а государственные СМИ – это плохо.

Потому что за ширмой государства в автократиях прячутся обычно конкретные люди с конкретными меркантильными интересами (к чему относится и интерес остаться у власти), и они-то быстренько подминают интересы общества под себя, а журналистику подменяют пропагандой.

Западная же идея состоит в том, что общество ставит государство себе на службу, подчиняя его себе.

В этом смысле я совершенный агент Запада.

Чем, несмотря на печальные времена на российском дворе, и горжусь.

Tags: Ferrari на биоэтаноле. – Велосипед и $20 в неделю. – Lamborghini в целях экономии.

Когда в 2007-м году я впервые в своей жизни прилетел в Нью-Йорк, моя вера в рациональный панатлантический разум, выбирающий для езды по городу маленький, экономичный и экологичный автомобиль, была подвергнута испытанию.

Узкие нью-йоркские улицы были забиты гигантскими внедорожниками, которые за показную и бессмысленную в условиях города мощь я ненавидел в России.

«Большие машины – американская ментальность, мы так привыкли. Маленькие – для Европы. Ты наши дороги видел?» – говорили мне американцы.

И вот год спустя, летя из Колорадо в Неваду, я их увидел – бесконечные прямые нити дорог, благодаря которым Штаты и являются Соединенными. Однако кое-что за год стало другим. Свежая USA Today публиковала данные Gallup об изменении водительских привычек из-за подорожания бензина: 76 % стали ездить медленнее, 71 % думают о более экономной машине. Hemispheres Magazine содержал статью о Ferrari 430 на биоэтаноле. Таксист в Лас-Вегасе качал головой: бензин стоит доллар, большие машины дешевеют, маленькие – дорожают, соседи возят друг друга на работу. Лично он достал из чулана велосипед: $20 экономии в неделю, парень!